На грани падения
Шрифт:
— За что? — выдохнула я.
— Никто раньше не заступался за меня, — сказал он.
Его слова разбили моё сердце. Люк Брукс и его большое сердце заслуживали намного большего, чем люди в том доме. Он был добрым, трудолюбивым и искренним. Я обняла его и прижала к себе. Он зарылся лицом в моё плечо, и мы остались так ненадолго.
Когда мы забрались в грузовик, я заняла своё место по середине сиденья, и Люк перекинул свою руку через моё плечо. Поскольку мы ехали по просёлочным дорогам города, мы опустили стёкла и впустили в грузовик свежий летний воздух.
—
Люк вздохнул.
— Прости за Джей-Джея, — сказал он.
— Тебе не за что извиняться. Ты заслуживаешь лучшего, чем они, Люкс. Ты больше, чем ошибка Лидии и Джимми. — Я посмотрела на него, но он продолжал смотреть на дорогу.
Он молчал долгое время, пока мы не свернули на посыпанную гравием дорожку перед его домом. Когда он заглушил двигатель, он положил свою голову на руль и испустил ещё один вздох. Я провела рукой по его спине.
— Это отстой, — наконец сказал он. — Разве это плохо, если я надеюсь, что Джон просто исчезнет без вести?
— Нет, — ответила я.
Люк поднял голову с руля и посмотрел на меня. Мне не казалось, что я смотрю на Люка, тридцатидвухлетнего мужчину. Мне казалось, что я смотрю на Брукса, пятнадцатилетнего мальчика, который сделал бы всё для семьи.
Я так чётко видела его в тот момент. Я подняла руку и убрала прядь его непослушных тёмных волос с его лица, прежде чем нежно поцеловать его.
Когда я отстранилась, он сказал:
— Спасибо, что пошла со мной, Эмми.
— Я пойду куда-угодно с тобой, — ответила я.
И это была правда.
23
Эмми
Знаете, я никогда действительно не понимала выражения «они дрожали в своих ботинках» до этих пор, потому что я почти буквально дрожала в своих ботинках.
Обычно я не нервничала перед скачками, но это было тогда. Теперь мой желудок был в двух секундах от того, чтобы опуститься до моих лодыжек.
Казалось, что я моргнула, и дивизион был здесь.
Я практиковалась с Мэйпл — гуляла, пускала в бег трусцой и в припрыжку несколько дней каждую неделю, заботилась о ней, чтобы не переутомлять её. Иногда Люк приходил со мной, иногда — нет. Я больше не нервничала, когда тренировалась. Я наконец-то поверила, что была в безопасности.
Пока я практиковалась, было легко помнить, почему я любила скачки вокруг бочек. Это был единственный вид спорта на родео, где не оценивалось мастерство верховой езды — всё дело было во времени — но ты всё ещё должен был быть чертовски хорошим наездником, чтобы справиться с удачными скачками вокруг бочек. Мне нравилось, что быть хорошим наездником было настолько неотъемлемой частью спорта, что его даже не нужно было оценивать. Это была одна из вещей, которая в первую очередь привлекла меня в бочках.
Находиться здесь на арене в окружении конкурентов и людей, которых я знала, отличалось от тренировок. Люди, которых я любила, были здесь. Мой папа, мои братья, Люк, Тедди, Хэнк — даже Кэм и её жених пришли, чтобы Райли могла быть здесь. Это было похоже на то, как будто мою подстраховку выдернули из-под меня.
Я сделала свои обычные дела перед скачками, но дрожь не проходила. Я не думала, что мне грозит полноценная паническая атака, но это определённо было, по крайней мере, облегчённый вариант паники. Тедди пришлось приколоть мой номер на мою рубашку, потому что у меня так сильно дрожали руки.
— Эмми. Что происходит? Я никогда раньше не видела тебя такой перед скачками, — сейчас не было никаких причин лгать ей. Я так долго врала ей, что больше не могла этого делать. Я не хотела.
— Это мои первые скачки с тех пор, как меня сбросила лошадь в июне. Вот почему я приехала домой. Вот почему я была такая депрессивная и закрытая, и вот почему я не могу взять свою дрожь под контроль прямо сейчас. — Слова сошли с моих губ прежде, чем я смогла их обдумать.
Тедди медленно моргнула. Я подумала, что она собиралась сделать мне выговор за то, что я не рассказала ей обо всём. Я должна была рассказать. Она была моей лучшей подругой. Я должна была рассказать ей. Я должна была рассказать каждому.
Вместо этого она сказала:
— Мне жаль, что ты прошла через это в одиночку.
Я не знала, как ответить, потому что на самом деле не проходила через это одна.
Люк помог мне.
— Тедди, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
— Что угодно, детка.
— Ты можешь привести Люка?
Тедди вернулась через несколько минут с Люком в придачу. На нём были его обычные джинсы и сапоги, но вместо футболки он выбрал ковбойскую рубашку и чёрную ковбойскую шляпу.
Мой ковбой.
Он вошёл в арену наездников, и на его лице было беспокойство. Когда я увидела его, моя дрожь не прекратилась, но уже не была такой сильной. Его глаза встретились с моими, и он направился прямиком ко мне, Тедди следовала за ним.
Когда он оказался рядом со мной, он сразу взял моё лицо в свои руки.
— Что не так, сладкая? У тебя паническая атака?
Я покачала головой. У меня не было панической атаки.
— Мне просто был нужен ты.
— Я здесь.
Он обнял меня, и я растворилась в нем. Он погладил мои волосы и провёл ладонями по моей спине и рукам. Мы оставались в таком положении некоторое время, и, казалось, что с каждым его прикосновением ко мне дрожь уменьшалась всё больше и больше, пока не прекратилась.
Он, должно быть, тоже почувствовал это, потому что он отстранился и положил руки на мои плечи.
— Что происходит внутри твоей красивой головки? — его голос был мягким. Думаю, он использовал его только со мной.
— Ты думаешь, я смогу сделать это? — спросила я.
— Да, — н ответил сразу. — Но на самом деле не имеет значения, думаю ли я, что ты можешь это сделать. Важно только, если ты тоже веришь в это.
Конечно, он выбрал бы этот момент, чтобы вдохновить.
Хотя это заставило меня почувствовать себя лучше. Он заставил меня чувствовать себя лучше.