На грани победы-1: Завоевание
Шрифт:
Нет. Его первая обязанность была перед Тахирай. Если он будет пытаться помочь Рапуунгу, они все умрут.
— А ты знаешь, как на нем летать? — спросила Тахирай.
— Мы будем думать об этом, когда сообразим, как поднять посадочный трап.
Они нырнули в люк и бросились отчаянно разыскивать какую-нибудь систему управления.
— Что мы ищем? — спросила Тахирай.
— Нарост, гладкое место — скопление нервов. Я не знаю.
— Я не вижу ничего похожего! Это безнадежно! — закричала Тахирай.
Энакин ощупывал губчатые стенки корабля.
Вероятно, около нуля, но нужно было попытаться. Он не для того зашел так далеко, чтобы потерпеть поражение в самом конце.
Энакин видел, как умер Вуа Рапуунг. Окруженный горой трупов, зажавшей его ноги, тот был вынужден сражаться на месте. Змеежезл ударил Рапуунга сверху в шею и чуть-чуть вышел из спины. Прежде чем упасть, Рапуунг молниеносно, как бластерный разряд, опустил змеежезл и раздробил череп тому, кто его ранил. Воины обступили его, нанося удары змеежезлами, и затем устремились вверх по трапу.
— Ситово семя! — зарычал Энакин и стал в дверях с пылающим мечом, полный решимости умереть хотя бы так, как Рапуунг.
— О! — воскликнула Тахирай. — Ции дау пунси!
Тизовирм перевел это как «Рот, закройся!»
Язык втянулся внутрь прямо из-под ног у атакующих воинов, и после этого люк закрылся.
— Наверно, просто надо знать, как с ним разговаривать, — сказала Тахирай. Она пыталась говорить легко, но это было все равно что пародия на прежнюю ее. Она тоже это знала. Глаза ее наполнились слезами.
— Они что-то вложили в мою голову, Энакин. Я больше не знаю, что настоящее, а что нет.
Он дотронулся до ее плеча.
— Я настоящий. И я намерен забрать тебя отсюда. Поверь мне.
Она вдруг обняла его, а его руки даже без его команды обвили ее. По сравнению с ним она казалась теплой, маленькой и милой.
Затем раненая нога отказалась держать Энакина.
Они отрезали часть одежды Тахирай, чтобы сделать жгут. Живая материя сработала даже лучше, чем ожидалось, так как от шока, произведенного ее отделением, она сжалась — вероятно, умирая. Энакин пожалел, что у него нет рапуунговых заживляющих заплаток. Может, они найдут их в корабле.
Они нашли пульт управления, как раз когда корабль содрогнулся от жуткого взрыва.
— Малыш, им немного времени понадобилось, — буркнул Энакин. — Странно, что они просто не открыли люк.
— Я его запечатала, — сказала Тахирай. — Он не послушается никого снаружи.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. То есть у них, конечно, есть кто-то, кто сможет открыть люк, но не раньше, чем мы взлетим.
— При условии, что мы сможем взлететь, — сказал Энакин, разглядывая пульт с растущим чувством безнадежности. Он узнал виллип и противоперегрузочное кресло — и все. Из «консоли» торчало множество разнообразных объектов не совсем правильной геометрической формы, а также заплатки различного цвета и текстуры. Все это ничего не говорило Энакину. Не было видно ни надписей, ни цифр, ни датчиков, ни
Корабль содрогнулся опять, и несколько заплаток вспыхнуло тусклым свечением, которое, вероятно, указывало на то или иное повреждение.
— О'кей, — сказал Энакин. — Может быть, я умею летать не на всем.
Тахирай достала из-под сиденья нечто, похожее на мешок. Тонкий пасик соединял его с консолью.
— Надень это на голову, — предложила она.
— Правильно! — сказал Энакин, припоминая. — Дядя Люк как-то пробовал надеть такой же. Это что-то вроде прямого интерфейса с мозгом.
Он с сомнением посмотрел на штуковину, затем надел ее. Сразу же стал слышен далекий голос, бормочущий что-то непонятное.
— Тизовирм не переводит, — сказал Энакин. — Наверно, капюшон его как-то обходит.
Он попробовал несколько мысленных команд, безрезультатно.
— Плохо, — пробормотал он. — Должно быть, это как светляк. Без настройки наш мозг не может напрямую взаимодействовать с технологией вонгов.
— Йуужань-вонгов, — рассеянно поправила Тахирай.
— Точно. Может, это просто языковой барьер. Может… Тахирай, попробуйка ты.
— Я? Я же не пилот.
— Я знаю. Все равно, попробуй.
Тахирай пожала плечами и надела мешочек себе на голову.
Он стал извиваться и сжиматься, устраиваясь поудобнее.
— О! — сказала Тахирай. — Подожди.
Стены стали прозрачными, и в тот же миг корабль содрогнулся от еще одного удара.
Теперь Энакин видел, что было этому причиной; другой корабль, тоже стоявший на земле, стрелял по ним из одного из своих плазменных орудий. Йуужань-вонги расчистили для своих выстрелов прямую линию. Энакин решил, что они, видимо, рассчитывали пробить корпус — кожуру? — без серьезного ущерба для корабля.
— О'кей, — пробормотала Тахирай, поглаживая пальчиками различные нервные узлы. — Посмотрим, что… Йау!
Корабль подпрыгнул, как угорь-флик над горячей сковородкой. У Энакина перехватило дыхание, и он издал радостный вопль, хлопнув Тахирай по спине.
— Мы таки сделали это! — закричал он. — Рвем отсюда когти.
— Куда?
— Куда-нибудь! Просто убираемся отсюда!
— Ты капитан, — ответила она. Дамютек превратился в пятнышко далеко внизу.
— Неплохо, — сказал Энакин. А теперь, если ты разберешься, как работает оружие…
Тахирай вдруг завизжала и сдернула с себя капюшон.
— Что такое? — спросил Энакин.
— Это в моей голове! Приказывает мне вернуться! Еще секунда, и оно бы подчинило меня себе!
— Нехорошо, — сказал Энакин, смотря, как земля несется вверх. Ему подумалось, что за последнее время он насмотрелся на эту картину даже более чем достаточно. Гравитацию слишком переоценивали.
Когда они нашли люк и вылезли наружу, Энакин услыхал гудение — приближался другой йуужань-вонгский корабль.