На грани потопа

Касслер Клайв

— Если этот потоп вовремя не остановить, — поддакнул Лэрд, — страшно даже подумать, во что может превратиться вся западная цивилизация в ближайшие сто лет.

— Уж не хотите ли вы сказать, — нахмурился Сэндекер, — что в настоящее время в КНР осуществляется дьявольский план захвата власти над миром?

— Вы угодили в самую точку, адмирал. Они погрязли в этом по самые уши. Беда в том, что у них, в сущности, нет другого выхода. Население Китая приближается к полуторамиллиардной отметке, что составляет примерно двадцать два процента от обшей численности жителей земного шара, и каждый год увеличивается еще на двадцать с лишним миллионов, несмотря на крайне жесткие меры по ограничению рождаемости. В то же время территория КНР не превышает семи процентов всей суши, при этом для обитания пригодны лишь орошаемые земли в южных регионах страны. Все остальное — бесплодные пустыни и высокогорье, где проживают только кочевые племена. Подавляющее большинство китайцев

хронически недоедают. Закон запрещает супругам иметь больше одного ребенка, и за его нарушение грозит длительное тюремное заключение, но в условиях нищенского существования, когда нет денег даже на контрацептивы, не говоря уже о медицинских услугах, они все равно плодятся как кролики. Немудрено, что в такой ситуации китайские бонзы видят в поощрении нелегальной иммиграции действенный и весьма прибыльный способ избавиться от излишков населения. Открывая зеленый свет контрабандистам и тайно поддерживая их на государственном уровне, они одним выстрелом убивают сразу двух зайцев: решают проблему перенаселения да еще зарабатывают на этом немалые деньги. Как уже было упомянуто, нелегальная переброска людей вполне сравнима по доходности с торговлей наркотиками и оружием.

Ганн бросил сочувственный взгляд на представителей Службы иммиграции, сидящих напротив него, и осторожно откашлялся, чтобы привлечь их внимание.

— Позвольте уточнить одну деталь, джентльмены, — заговорил он, как только взоры присутствующих обратились в его сторону. — Быть может, я чего-то не понимаю, но я всегда считал, что контрабанда — в любых ее вариантах — является прерогативой организованной преступности.

Монро кивком указал на своего заместителя.

— Питер у нас эксперт по международным криминальным группировкам, пусть он вас и просветит.

— Отчасти вы правы, коммандер Ганн, — начал Харпер, — но в данном случае мы имеем дело, если можно так выразиться, с двумя конкурирующими фирмами. Примерно тридцать процентов нелегальных китайских иммигрантов действительно поступает в США, Европу и другие регионы Запада при посредстве преступных сообществ, занимающихся помимо контрабанды традиционными видами криминальной деятельности: вымогательством, грабежами, проституцией, азартными играми, кражами автомобилей престижных марок и тому подобным. Но есть и другие, осуществляющие свой бизнес под прикрытием, а порой и при долевом участии государственных структур, что придает ему определенную респектабельность и позволяет проводить операции с невиданным размахом. В глазах многих потенциальных эмигрантов такого рода услуги выглядят практически легальными и обеспечивающими гарантированную безопасную доставку на новое место жительства, вследствие чего на их долю приходится порядка семидесяти процентов перевозок. Определенное количество иммигрантов пересекает границы воздушным путем, но такой метод требует наличия паспорта и значительных денежных затрат, поэтому основная масса клиентов предпочитает добираться до места морем. Цена существенно ниже, да и перевезти за один рейс можно гораздо больше народу, так что выгодно всем — и пассажирам, и контрабандистам.

— В былые времена, когда приток беженцев из Китая был несоизмеримо мал по сравнению с нынешним, — пустился в воспоминания адмирал Фергюсон, — их доставляли в трюмах дряхлых, полуразбитых тихоходных пароходиков. Нас тогда здорово побаивались, и контрабандисты редко решались приставать к берегу. Обычно они останавливались за границей трехмильной зоны и разгружались в темноте. Беднягам приходилось добираться до суши самостоятельно — на плотах и в дырявых шлюпках. А многим просто напяливали спасательные жилеты и выкидывали за борт. Сколько их потонуло, сколько унесло в открытое море, одному Богу известно. Современные контрабандисты, те похитрее будут. Оборудуют тайники в штабелях законного груза, набивают туда людей перед самым прибытием и спокойненько заходят в порт. Пройдут таможенный досмотр, а потом потихоньку избавляются от живого груза. Да и чего им бояться, когда все схвачено?!

— А что происходит с иммигрантами после того, как они высадятся на берег? — спросил Руди Ганн.

— На берегу всем заправляют местные китайские банды. Они обеспечивают и разгрузку, и доставку клиентов по нужному адресу. Правда, подход у них дифференцированный. Тех счастливчиков, у которых имеются уже проживающие в Штатах родственники или осталось достаточно денег, чтобы заплатить за услуги, развозят, куда надо, и умывают руки. Но таких сравнительно немного. Большинство же прибывает без гроша в кармане и не в состоянии оплатить «входной билет». Их ждет куда более суровая участь. Под угрозой выдачи властям несчастных неделями, а то и месяцами держат в мало приспособленных для жилья бараках и складских помещениях. Их морят голодом и обращаются как с рабами. Протестовать бесполезно, да и рискованно, а бежать почти никто не осмеливается, потому что тюремщики нарочно запугивают тем, что в случае поимки их сразу посадят лет на двадцать за одно только незаконное пересечение американской границы. Пытки, изнасилование, шантаж —

обычное дело в этих бараках. Стандартные методы китайской мафии, применяемые с целью сломить волю и пожизненно закабалить несчастных. По окончании обработки происходит распределение. Работоспособных мужчин и женщин пожилого возраста отправляют в прачечные, нелегальные забегаловки, подпольные фабрики и другие заведения, где заставляют с утра до ночи выполнять самую тяжелую и грязную работу. Девушек и молодых женщин и мужчин так или иначе вовлекают в сферу криминального бизнеса. Первым приходится зарабатывать деньги на панели или в публичных домах, а последним — торговать наркотиками или заниматься каким-нибудь другим незаконным промыслом. Хозяева заключают с ними контракт, по которому те обязуются выплатить «долг» в течение определенного срока. Проценты дерут безбожные, так что даже если повезет, раньше чем лет через пять — восемь не рассчитаешься. Они вкалывают по четырнадцать часов в сутки семь дней в неделю, соглашаясь на любую работу и постоянно трясясь от страха из-за отсутствия подлинных документов, потому что почти у всех в кармане только поддельные. Власти предпочитают закрывать на это глаза: с одной стороны, мафия не скупится на взятки, с другой — нуждаются в дешевой рабочей силе. И до тех пор, пока такое положение вещей кардинально не изменится, нелегальная иммиграция будет процветать и шириться.

— Неужели нельзя придумать надежный и действенный способ раз и навсегда перекрыть кислород контрабандистам? — лениво осведомился Сэндекер, наливая себе в чашку кофе из серебряного кофейника.

— Вот и посоветуйте что-нибудь, — раздраженно огрызнулся Монро. — Лично я себе такого способа не представляю — разве что заблокировать все китайские порты силами нашего военного флота и подвергать досмотру каждое выходящее из них судно!

— Не горячитесь, джентльмены, умоляю вас, — поспешил вмешаться в дискуссию Лэрд. — Комиссар абсолютно прав: мы не можем предпринять никаких действий, идущих вразрез с международными соглашениями в области морских перевозок. У нас связаны руки. Разумеется, как любое суверенное государство, Соединенные Штаты имеют полное право принять жесткие меры по защите собственных границ, но на другие страны оно, увы, не распространяется.

— Тогда, может, имеет смысл выставить по всему побережью кордоны из солдат армии и Национальной гвардии, чтобы отразить вторжение? — не без сарказма предложил Сэндекер.

Президент повернул голову и бросил на него укоризненный взгляд.

— Боюсь, вы не совсем поняли, адмирал, о чем идет речь, — сказал он холодно. — Вторжение на нашу территорию имеет место, тут я с вами согласен, но вторжение мирное, не сопряженное с агрессией. Не могу же я в самом деле отдать приказ применять огнестрельное оружие и ракеты против гражданских лиц и судов под флагом дружественного нам государства.

— В таком случае, — не уступал Сэндекер, — что мешает провести совместную операцию силами армии, авиации и флота, чтобы обеспечить эффективную защиту наших границ? Если вы решитесь на такой шаг, появится шанс перекрыть заодно и каналы поступления наркотиков.

Уоллес пожал плечами.

— Подобная идея приходила мне в голову, — признался он, правда без особого энтузиазма. — Да и не только мне. Однако я не сторонник столь радикальных мер, во всяком случае, на данном этапе.

— Кроме того, борьба с нелегальной иммиграцией не входит в функции Пентагона, — тут же высунулся с поддержкой шефа Лэрд.

— Возможно, я что-то путаю, но мне с детства внушали, что главной и основной задачей наших вооруженных сил является обеспечение безопасности Соединенных Штатов. Мирное оно или не очень, но я продолжаю рассматривать это вторжение как противоправное нарушение наших государственных границ. И не вижу пока веских причин, по которым армия и морская пехота не могли бы оказать содействие пограничникам комиссара Монро, а корабли флота — Береговой охране адмирала Фергюсона. Разумеется, никто не собирается бомбить торговые суда, но авиация могла бы оказать существенную помощь в деле обнаружения потенциальных нарушителей на дальних подступах.

— Вы мыслите по-военному, адмирал, — довольно бесцеремонно перебил его президент, — мне же приходится учитывать еще и политический аспект.

— Если я правильно понял, — хмыкнул Сэндекер, — вы просто не хотите вводить жесткие санкции против китайцев, потому что они ежегодно импортируют наши товары и сельскохозяйственную продукцию на миллиарды долларов?

— Ну, раз уж вы затронули эту тему, адмирал, — вмешался Лэрд, — хотелось бы напомнить, что за минувшие несколько лет Китай выдвинулся на первое место в мире, обогнав даже Японию, по объемам скупки государственных казначейских обязательств США. И ссориться с ними отнюдь не в наших интересах. Ганн с тревогой отметил, как с трудом сдерживаемая ярость заливает краской обычно бесстрастную и непроницаемую физиономию Сэндекера. Те же чувства, по-видимому, испытывал и президент Уоллес, только реакция была несколько иной — лицо его страшно побледнело и превратилось в некое подобие гипсовой маски. Чтобы предотвратить взрыв, Руди счел необходимым срочно вмешаться.