На грани потопа
Шрифт:
— Если не ошибаюсь, это «Гольфстрим» Гомера Уинслоу, — заметил Питт. — Только я всегда считал, что она висит в одном из музеев Нью-Йорка.
— Это всего лишь копия, хотя и очень неплохая, мистер Питт, — любезно пояснил, поднимаясь из-за большого письменного стола красного дерева, высокий светловолосый и голубоглазый мужчина лет сорока пяти. — Здесь только копии, потому что ни одна страховая компания, учитывая мой род занятий, не согласится застраховать оригинал. — Он протянул руку, продемонстрировав длинные холеные пальцы и покрытые бесцветным лаком ногти. —
— Председатель? В смысле «председатель правления»?
— Вы не ошиблись, — улыбнулся капитан. — Мы предпочитаем называть себя корпорацией. Наш «Орегон» соответственно считается корпоративной собственностью, а все члены экипажа входят в совет директоров.
— Как интересно! — загорелся Джордино. — Нет, не рассказывайте, я сам попробую угадать. Президент компании, вероятно, ваш старший помощник?
— Нет, старший механик. — Кабрильо покачал головой. — А старпом — всего лишь исполнительный вице-президент.
— Если память мне не изменяет, — прищурился Питт, — ваш полный тезка в начале шестнадцатого века открыл Калифорнию. Случайно не родственник?
— Вряд ли, — рассмеялся капитан, — хотя отец до конца дней своих утверждал обратное. Мои дед с бабкой переселились из Мексики в тридцать первом году. Пересекли границу пешком, а пять лет спустя получили американское гражданство. Когда появился на свет ваш покорный слуга, они настояли, чтобы меня назвали в честь знаменитого соотечественника.
— По-моему, мы с вами уже где то встречались, — сказал Питт.
— Ага, в аэропорту, — поддакнул Джордино.
— Ваша маскировка под портового пьяницу выглядела весьма впечатляюще, сеньор председатель Кабрильо, он же мистер Смит, — поздравил капитана Питт.
— Боюсь, я был несколько небрежен, — принужденно улыбнулся тот. — Хотя вы первые, кто сумел проникнуть под мою личину.
Парик, татуировки, шрамы и сломанный нос бесследно исчезли, а под накладным брюхом обнаружились тонкая талия и узкие бедра. Цвет глаз тоже изменился — очевидно, благодаря контактным линзам.
— Не огорчайтесь, вы были на высоте, — успокоил его Питт. — Я заподозрил неладное только после того, как увидел новую резину на колесах вашего драндулета.
— Да уж, на резину грим не наложишь, — кивнул Кабрильо.
— Быть может, вы нам все-таки расскажете, что все это означает?
— Присаживайтесь, джентльмены, — гостеприимным жестом указал хозяин на обитую тисненой кожей софу. — Хотите вина? — спросил он, открывая створки бара.
— Благодарю вас, с удовольствием, — сказал Питт.
— А мне бы лучше пивка, — откликнулся Джордино.
Кабрильо разлил напитки и протянул итальянцу большую глиняную кружку.
— Рекомендую попробовать. Пиво местное, «Сан-Мигель», но очень неплохое. А это калифорнийское шардонне из Александр-Вэлли, — сообщил он, передавая бокал Питту.
— У вас отменный вкус, сеньор председатель, — поздравил хозяина Дирк, пригубив вино. — Надеюсь, он распространяется не только на ваши винные погреба, но и на кухню тоже?
— Своего шеф-повара — называть
— Так чем же занимаетесь вы и ваша команда, сеньор Кабрильо? — возобновил разговор Питт. — И на кого работаете, если не секрет?
— На борту «Орегона» установлены новейшие приборы и уникальное оборудование для сбора разведывательной информации и проведения тайных операций, — ни секунды не колеблясь, сообщил капитан. — Мы способны забраться туда, куда нет доступа военным кораблям. Мы можем заходить в различные порты и доставлять любой секретный груз, не вызывая подозрений. А работаем на любую силовую структуру правительства Соединенных Штатов, которой в тот или иной момент требуются наши услуги.
— То есть ЦРУ вы не подчиняетесь? — уточнил Питт.
— Мы никому не подчиняемся, — улыбнулся Кабрильо. — Хотя в состав экипажа входит несколько бывших разведчиков, большая его часть — отставные морские офицеры различного профиля. Все универсалы и профессионалы элитного уровня.
— А под чьим флагом ходите?
— Под иранским. Согласитесь, неплохо придумано: едва ли кто заподозрит иранское судно в связях с США.
— Иначе говоря, вы наемники, не так ли?
— Не буду утверждать, что в восторге от этого термина, — слегка поморщился Кабрильо, — но мы действительно занимаемся своим делом ради заработка. Хочу лишь заметить, что все нелегальные операции проводятся «Орегоном» и его командой исключительно в интересах нашей страны и чувство патриотизма играет далеко не последнюю роль в мотивации моих людей. А если при этом еще и платят хорошие деньги... — Он развел руками и выразительно подмигнул.
— А кто владелец «Орегона»? — поинтересовался Джордино.
— Мы все акционеры. Конечно, у кого-то акций больше, у кого-то меньше, но совокупный капитал каждого члена экипажа составляет минимум пять миллионов долларов.
— Насколько я понимаю, Федеральная налоговая служба об этом не догадывается? — насмешливо поднял бровь Питт.
— Существует секретный правительственный фонд для финансирования подобного рода операций, — пояснил капитан. — Платежи проводятся через сеть зарубежных банков, которые недоступны контролю аудиторов.
— Ловко устроились, — одобрительно кивнул Питт.
— Не забывайте о риске, — покачал головой капитан. — «Орегон» — наше третье судно. Оба предыдущих погибли в результате ответных действий противника. Кроме того, за тринадцать лет существования корпорации мы потеряли только убитыми более двадцати человек.
— Утечка информации?
— Нет, наше прикрытие вполне надежно. Были другие обстоятельства, — туманно ответил Кабрильо, не вдаваясь в подробности.
— Кто же вас нанял на этот раз?