На грани потопа
Шрифт:
— Как он? — шепотом спросил итальянец, кивком указав на распростертое тело.
— Хреново, — мрачно отозвался Питт. — Кость перебита начисто, и нога висит буквально на лоскутке. Но если судовой хирург такой же профессионал, как все остальные члены экипажа, держу пари, что он сумеет присобачить ее на место.
Джордино покосился на кровавое пятно, расплывшееся на седалище напарника, и ехидно предложил:
— Хочешь, я тебе там мишень намалюю? Или сразу две?
— Не стоит беспокоиться, — осклабился Питт. — В следующий раз они и так не промахнутся.
20
Мало кому из посещающих бывшую британскую колонию туристов и бизнесменов известно о существовании почти двух с половиной сотен мелких островов, окружающих самый большой из них, Сянган, он же Гонконг, и полуостров Цзюлун,
В четырех милях к юго-западу от бухты Отражения лежит крошечный островок Тьянань, отделенный узким проливом от полуострова Стенли. Этот некогда каменистый и бесплодный клочок суши меньше мили в поперечнике служит фундаментом воздвигнутому в центре острова на высоте двухсот футов над уровнем моря грандиозному сооружению, олицетворяющему, по замыслу хозяина, вершину богатства и власти, но являющемуся по сути всего лишь монументальным свидетельством его беспредельного эгоизма и тщеславия.
В 1789 году на острове открыли храм, посвященный одному из «бессмертных» — основателей даосизма. В 1949 году храм был закрыт и заброшен, а в 1990-м его приобрел Шэнь Цинь, одержимый навязчивой идеей построить на этом месте не имеющий себе равных во всем Китае дворец, красоте и роскоши которого могли бы позавидовать самые могущественные императоры Поднебесной.
За высокими стенами и строго охраняемыми воротами поместья раскинулись великолепные сады с редчайшими экзотическими деревьями и цветами, за которыми ухаживали десятки садовников. Лучшие дизайнеры мира и тысячи искусных китайских ремесленников трудились над перестройкой некогда захудалого монастыря в не имеющий аналогов музейный комплекс, основу экспозиции которого составила огромная коллекция произведений искусства и культурно-исторических ценностей, собранная Шэнем за тридцать лет. Примечательно, что ни один из экспонатов не был датирован позднее 1644-го — года смерти последнего из императоров династии Мин. Магнат не жалел денег на подкуп чиновников от культуры, лишь бы заполучить в свое владение очередной шедевр.
Агенты Шэня не пропускали в Европе и Америке ни одного аукциона, где выставлялись на торги древние китайские раритеты. Владельцы частных коллекций и директора музеев чаще всего не могли устоять перед натиском напористого миллиардера, предлагавшего бешеные деньги или более чем выгодный обмен за имеющиеся в их собраниях произведения китайского искусства. Он отдавался своей страсти с такой фанатичной увлеченностью, что немногочисленные друзья и близкие деловые партнеры магната порой начинали сомневаться в его здравомыслии. Если же кто-то из коллекционеров наотрез отказывался расстаться с принадлежащей ему вещью, Шэнь не гнушался прибегать к услугам наемных грабителей. Кончилось тем, что во всем мире, за исключением нескольких стран с авторитарным режимом правления, не осталось практически ничего, что могло бы серьезно заинтересовать гонконгского судовладельца. Прошло еще несколько лет, и экспозиция музея на острове Тьянань разрослась до такой степени, что для новых поступлений больше не находилось места. Когда Гонконг перешел под юрисдикцию КНР, Шэнь приказал перевезти самые ценные шедевры, в том числе все краденые, в Сингапур, освободив тем самым часть музейных площадей и обезопасив ядро своей коллекции от маловероятной, но все же возможной конфискации по решению какого-нибудь высокопоставленного бюрократа из коммунистического руководства Китая.
В отличие от многих других сверхбогачей Шэнь никогда не останавливался на достигнутом. Хотя его состояние давно перевалило за три миллиарда долларов, он по-прежнему, как в нищие детские годы, немедленно пускал в оборот каждый заработанный цент, продолжая с маниакальной настойчивостью расширять свою империю и пополнять уникальное собрание предметов древней китайской культуры и произведений искусства.
Купив обветшалые храмовые постройки, он первым делом распорядился построить причал и проложить широкую асфальтированную дорогу от него до монастыря, чтобы обеспечить бесперебойную транспортировку строительных материалов и других грузов,
Резиденция самого магната разместилась в отреставрированном и капитально перестроенном монастыре, а большая часть экспозиции — в прилегающих к центральному трех малых храмах. Толстый слой доставленного целым караваном барж насыпного чернозема позволил разбить не только экзотические сады, но и ухоженные газоны, на которых оборудовали два теннисных корта и укороченное — на девять лунок — поле для гольфа. Пятидесятиметровый бассейн с подогревом давал возможность хозяину и его гостям вволю поплавать в любое время года. Из других достопримечательностей можно также упомянуть отделанные в старинном китайском стиле бильярдную, библиотеку, бары и курительные комнаты, бани и сауны, банкетный зал на сотню персон и многое другое в том же духе, обустроенное и выдержанное на уровне высочайших мировых стандартов. Дождавшись завершения строительства, на церемонии открытия Шэнь в присутствии избранных приглашенных торжественно посвятил свой музейный комплекс Тянь Хоу, богине — покровительнице мореплавателей.
Помимо страсти к коллекционированию, он был одержим еще и стремлением к совершенству. Каждый раз, навещая свои владения, Шэнь строгим хозяйским глазом выискивал малейшие недостатки и требовал немедленно их устранить. В голову ему частенько приходили свежие идеи по улучшению планировки перестройке той или иной музейной секции или смене экспозиции. Все эти переделки требовали колоссальных дополнительных расходов, но магнат не считал деньги, когда речь шла об удовлетворении его эстетических наклонностей. Четырнадцать тысяч экспонатов служили предметом ревнивой зависти администраторов крупнейших музеев и частных коллекционеров всего мира, и к их владельцу постоянно обращались с весьма заманчивыми предложениями, однако Шэнь только покупал, но никогда не продавал. С высоты птичьего полета комплекс чем-то напоминал растянутую паутину, в центре которой затаился хищный паук, не подпускающий чужих и ревностно оберегающий тайны своего хозяина.
За пять лет существования Дома Тянь Хоу его посетило множество гостей, среди которых встречались особы королевской крови, диктаторы, президенты и премьер-министры, финансисты и кинозвезды, всемирно известные художники и литераторы, и никому из них не приходило в голову отказаться от персонального приглашения владельца, фактически означавшего признание причастности получившего его к верхушке мировой элиты. Прибывающих в Гонконг воздушным путем доставляли на остров прямо из аэропорта вертолетом, а высших китайских партийных и военных руководителей, с которыми у Шэня были особые отношения, привозил двухсотфутовый паром, построенный по его собственному проекту на принадлежащей ему же верфи. По прибытии посетителей встречали вышколенные слуги, заботливо провожающие их в предназначенные ему или ей апартаменты. В течение всего времени пребывания приглашенных обслуживали специально выделенные в распоряжение каждого камердинеры, горничные, официанты и повара, готовые выполнить любое пожелание.
В дальнейшем гостям предоставляли полную свободу действий. Одни бродили по музейным залам, восхищаясь выставленными шедеврами, другие проводили время в бассейне или на спортивных площадках, третьи продолжали заниматься делами в библиотеке, оснащенной новейшей компьютерной техникой, позволяющей моментально узнавать самые свежие новости и связываться с агентами, партнерами по бизнесу, биржевыми маклерами, а также родными и близкими, где бы те ни находились.
Единственным официальным мероприятием считался ужин. Ближе к вечеру гости начинали подтягиваться в просторный холл, превращенный фантазией дизайнеров в райский сад, где желающие могли пройтись по тропинкам под сенью пышной тропической зелени, полюбоваться миниатюрными водопадами и декоративными прудами, в которых лениво плескались тучные золотые карпы, насладиться пьянящими запахами джунглей, создаваемыми скрытыми в потолке ароматизаторами, или просто посидеть с коктейлем в руке под шелковыми зонтиками, расписанными в старинном китайском стиле.