На грани счастья
Шрифт:
— Мне некого приглашать, кроме Лизы. — сложив руки на груди, мрачно произнесла девушка, исподлобья смотря на будущего мужа. — Я хочу, чтобы она была моей свидетельницей и тоже полетела в Питер.
— Хорошо, она прилетит за день до свадьбы. Я организую. — согласился Игорь. — Ещё пожелания будут?
— Если просто оставить меня в покое нельзя, то нет.
— Тогда в среду вылет в 11.00. Машина за тобой приедет. Надеюсь, обойдётся без фокусов.
— Да, мой господин! — съязвила Лаврова.
— Прекрати. И, кстати, обращайся ко мне на ты. Для тебя я просто Игорь.
— Да? Не похоже! Закрепощение и порабощение идёт полным ходом, Игорь. — сделав акцент на его имени, снова ехидничала девушка.
— Так то лучше. — не обращая на её колкости внимания, произнёс он.
— А что, кстати, с моей работой?
— А что с ней?
— Я работаю в отделении кардиохирургии. Между прочим, прохожу интернатуру. Где теперь буду работать? Или у тебя есть личный самолёт и я каждый день буду летать в Москву и обратно?
— Нет, личным самолётом я пока не обзавёлся. — усмехнулся мужчина. — Я уже обо всём договорился с нужными людьми. Интернатуру пройдёшь в Питере. А потом…
— Что потом?
— Потом посмотрим, будешь ли ты работать вообще. Я не особо хочу, чтобы моя жена работала, тем более кардиохирургом. Это всегда стрессы, ночные дежурства, операции долгие…
— Значит так, — снова начиная злиться, сквозь зубы процедила Лера. — работать я буду! Хочешь ты этого или нет! Это моя мечта, к которой я шла долгие годы! Я потеряла всё, не смей отнимать у меня медицину! — и она хлопнула ладонью по столу так, что на них вновь, как во время их первой встречи, стал смотреть весь ресторан.
— Никак не привыкну к твоему темпераменту. — усмехнулся Истомин. — Обжигает, знаешь ли. Хорошо, хорошо, медицина, так медицина. Успокойся.
Самолёт совершил мягкую посадку в аэропорту «Пулково» Санкт-Петербурга.
Когда Лера и Игорь пройдя все контроли, вышли из терминала прилёта, город встретил их ярким солнцем.
— А говорили, что Питер серый и дождливый. — заметила девушка и достав из сумки солнцезащитные очки, тут же надела их.
— Питер бывает разным. Ты это ещё увидишь. — ответил Истомин.
Дальше их путь лежал в отель, где Калерия должна была жить до свадьбы.
Довольно долго его чёрный Lexus мчал по не особо красивым дорогам и улицам, но в какой-то момент, когда она устала смотреть в окно в ожидании той самой красоты, за которой в Петербург приезжают с разных концов света, Игорь сказал:
— Ну вот, мы уже в центре. Это Лиговский проспект. — девушка вновь обратила своё внимание в окно.
Проспект был довольно широким, с очень оживлённым движением. Первое, что бросилось в глаза-это здания. Все дома были старинными и очень красивыми, в каждом своя изюминка: где-то лепнина, где-то витиеватые элементы модерна…
Потом, машина промчалась мимо площади Восстания и знаменитой надписи «Город-герой Ленинград» на крыше гостиницы Октябрьской, — ворвавшись на широчайший, шумный, динамичный Невский проспект.
Встав в пробке, Lexus остановился прямо около величественного Казанского собора.
— Очень красиво. Прямо как на картинке… — завороженно произнесла
— Мы придём сюда позже, вдвоём. — каким-то особенным голосом произнёс Истомин и очень осторожно, будто бы случайно, прикоснулся пальцами к её ладони, лежащей на сидении.
Лера взглянула на него, будто не понимая с тем ли мужчиной, который ещё недавно грозился «четвертовать» всех её близких, она едет в машине. Её сознание пронзила мысль о том, что она с удовольствием пришла бы к собору вдвоём, но с Артёмом. С Артёмом, с которым у них уже ничего и никогда не будет «вдвоём». Воспоминание острым осколком пронзило душу.
***За сутки до этого***
Калерия оттягивала разговор с Шатровым как могла. Скрывалась, бежала, пряталась: от него, от себя, от реальности. Она просто методично упаковывала в чемодан вещи, немного поспав после последней в Москве ночной смены в больнице, где в этот раз их дежурства не совпали; после трогательно-грустного и немного нравоучительного прощания с Леднёвым-их идолом, на которого молилась чуть ли не вся кардиохирургия; после того, как она, с тяжёлым сердцем ранним утром брела по ещё сонной летней Москве: городу, в котором родилась, городу, в котором была счастлива и очень несчастна, городу, который любила всем сердцем и которому вынуждена была изменить.
Вынуждена. Как и Артёму. Но если Москва ещё, может быть, поняла и приняла, то Артём…
Как много всего они пережили! Сокурсники предрекали им совместную старость и много счастливых внуков, блестящее будущее в медицине, статус самой крепкой пары потока и многое, многое другое… Она привыкла считать, что других вариантов нет и быть не может-уже больше пяти лет они с Шатровым были вместе и вот, совсем скоро должна была случиться свадьба…
Её размышления прервал звонок в дверь. Лера услышала, как подруга пошла открывать и продолжала уныло складывать вещи в чемодан, ощущая бесконечную пустоту внутри.
— Лера! — голос Артёма раздался позади как выстрел в спину. Она уронила футболку и стояла не шелохнувшись. — Лера! — раздалось снова и его руки силой развернули её на себя. — Лер, что происходит? Ты на звонки не отвечаешь, Забелова сказала, что ты теперь у нас больше не работаешь, чемодан собираешь… — он держал девушку за плечи, а она боялась взглянуть ему в глаза.
— Тём, я…
— Лерка, ты бледная как стена… Что произошло, солнце? — Шатров хотел было поцеловать любимую, но она увернулась. — Может объяснишь?
— Наверное, ты прав и я должна что-то объяснить… Отпусти меня, пожалуйста. — Калерия силой высвободила свои плечи и отошла подальше, сложив руки на груди.
— Ну? — выжидающе спросил парень, не понимая такого её поведения.
— Я не знаю, что и как говорить. Мне кажется, что бы я сейчас не сказала, всё прозвучит для тебя неправильно и даже глупо… — она вздохнула. — Я выхожу замуж за другого человека, Тём и уезжаю жить с ним в Питер. Прости. — с этими словами, Лаврова сняла кольцо, принятое в день предложения и подойдя к Артёму, вложила украшение в его ладонь.