На грани свободы
Шрифт:
Один попытался поднять голову, но сам этого сделать не смог. Я с трудом притянул Одина к своей груди и посмотрел в его тёплые коричневые глаза. Он высунул язык и лизнул моё лицо.
— Это отвратительно, — прошептал я дрогнувшим голосом.
Один обнюхал мою шею, глубоко вздохнул и затих.
— Нет... нет, Один! Нет! Не надо… не надо…
Я зажмурился и прижал к себе его голову, раскачиваясь и стараясь удержать вырывающийся из меня крик.
Этого не должно было случиться. Это не входило в мои планы – в мой замысел.
С нами.
— Лиа! — снова закричал я, понимая, что ответа не будет. Я осторожно опустил голову Одина на пол и проверил остальную часть квартиры, но её нигде не было видно. Я нашёл штурмовую винтовку, которую Гавино дал мне несколько месяцев назад, так что кто бы это ни был, он, очевидно, не искал оружие. Я вернулся к Одину и снова притянул на колени его голову.
Я оцепенел, дрожал и был совершенно не в состоянии думать, двигаться или действовать.
Я понятия не имел, как долго там сидел и просто держал его. Пока его тело остывало рядом со мной, я не мог ничего видеть вокруг себя. Я знал, что мне нужно уходить – мне нужно было найти Лиа – но я не мог.
Во всём этом была моя вина.
Один был единственной постоянной величиной в моей жизни с тех пор, как я покинул монастырь. Он прошёл со мной снайперскую школу и был на каждом задании, что мне поручали в пределах страны. Даже когда меня забрасывали далеко от дома, о нём заботились добровольцы на базе в Вирджинии, ожидая моего возвращения.
Без него я был бы совсем одинок.
Что бы я ни делал, он всегда ждал, когда я вернусь домой. Он не судил меня и никогда не боялся. Когда я слишком глубоко погружался в свои мысли, он всегда был рядом, чтобы вывести меня из этого состояния. Он всегда был со мной, когда был мне нужен. Он был моим спутником и моим другом.
— Его больше нет, — мой голос эхом отразился в пустой комнате.
Закрыв глаза, я наклонился и прислонился своим лбом к его. На мгновение мне показалось, что он пошевелился, но понял, что это просто дрожало моё собственное тело. Я попытался напрячь мышцы, чтобы остановить дрожь, но это не сработало. Я сделал глубокий вдох, и, когда открыл глаза, то заметил, что передо мной кто-то стоял.
Парень, обвязанный бомбами.
Сейчас он находился ближе ко мне, чем я когда-либо видел его в прошлом. На лице можно было ясно увидеть дорожку от каждой слезы, а на одежде – каждую песчинку. Из-под рубашки торчали провода, которые вели к его руке, крепко державшей детонатор.
— Что ты хочешь? — закричал я ему. — Я не могу вернуть всё обратно! Я не могу это исправить! Ты мёртв, а теперь мёртв он, и я не могу исправить это дерьмо! Какого хрена тебе от меня надо?
Он продолжал смотреть на меня тёмными, печальными глазами. Я не мог отвести от него взгляд – всё, что я мог сделать, это смотреть и задавать глупые вопросы призраку из моего прошлого. Он посмотрел
— Её... её тоже нет? Ты видел её здесь? Он убил её?
Юноша не ответил.
— Она... она – всё, что у меня осталось. Если с ней что-то случится... если этот парень убьёт её... больше ничего для меня не будет иметь значения!
Он медленно покачал головой из стороны в сторону.
— Почему ты здесь? — закричал я.
Он моргнул несколько раз, и его рот открылся.
— Разве ты не видишь? — я знал, что это был мой собственный голос. Даже несмотря на то, что казалось, будто это разговаривает парнишка, я все равно знал, что это я. Как только я услышал слова, то понял, что он имел в виду.
— Лиа такая же, как ты, — прошептал я.
— Я не хотел быть там, — сказал парень своим голосом. — Меня втянули в войну, я не хотел становиться её частью и не понимал. Я шёл, потому что мне сказали идти. Я не понимал, что происходит.
Одна его рука опустилась вниз и легла на обмотанную вокруг талии взрывчатку.
— Я тебя убил, — мои руки всё ещё дрожали, и я попытался держаться за тело Одина, чтобы остановить их, но это не помогло. Потому что меня трясло так сильно, что его тело тоже стало трястись.
— Она такая же.
— Я не заставлял её приходить сюда, — сказал я, интенсивно качая головой. — Она... она хотела быть здесь…
— Она хотела тебя. Она не осознавала последствий. Как бы она смогла?
— Но я ей все рассказал!
Ему нечего было на это сказать, он только многозначительно посмотрел на меня.
— Я её тоже убил?
Он ничего не ответил.
Я встал и навёл пистолет на его лицо.
— Она, блядь, умерла здесь из-за меня? — закричал я на него.
Ему больше нечего было мне сказать, поэтому я его застрелил.
Шум отразился эхом по квартире, а пуля проделала дыру в стене спальни. Я выстрелил ещё раза три, и паренёк медленно исчез в небытие.
Упав на колени, я снова взял голову Одина в руки.
— Прости, дружище... мне так чертовски жаль…
Я закрыл глаза, приказал взять себя, блядь, в руки, и заставил отстраниться от него. Пошатываясь, я вышел из спальни, засунул пистолет в кобуру, схватил ЗИГ и штурмовую винтовку, выбежал обратно на улицу к машине Ринальдо. Нарушая все правила дорожного движения, я добрался до офиса Ринальдо всего за несколько минут.
— Она пропала, — сказал я, как только вошёл. — Я добрался до квартиры, но её там нет.
Глаза Ринальдо напряглись, и, прежде чем посмотреть на меня, он оглянулся на других мужчин в комнате.
— Я этого боялся, — кивнул Ринальдо. — Он тоже не отвечает на мои звонки. Я отправил ему сообщение, что заказ отменён, но он не ответил. Где, чёрт возьми, твоя рубашка?
Я секунду смотрел вниз на мою голую грудь, а потом поднял глаза обратно на Ринальдо. Я должен был замёрзнуть, но ничего не чувствовал.