На грани времен

Кто вздумал отдохнуть, пройдя лишь полдороги, —

Ему ли одолеть подъем?

Жить – значит жечь себя огнем

Борьбы, исканий и тревоги…

Эмиль Верхарн

Стрела просвистела рядом с ухом, зацепив прядь волос. Я про себя помянула недобрым словом свою беспечность, и залегла за упавшим деревом, успев придавить голову высовывающегося Волчка. Мальчишка обиженно засопел, но перечить мне не смел. Одним резким жестом сдернула с шеи символ Ярилы-Солнца, и, не глядя протянула мальчишке:

– Держи… Ступай в Скит и выведи всех оставшихся в убежище. Это ключ от тайных Врат. Нам не удержать оборону. Я их покамест за собой по лесу повожу, сколько сумею. – Ключ был только у меня, как Хранителя Тайных Ходов. Даже Старец не смог бы без него попасть в те проходы.

Цепкие пальцы мальчишки вцепились в Ключ, и он, шмыгнув

– А ты…? Ты-то как же…?

Заложив сразу две стрелы, я спустила тетиву по намеченной цели. Из густых кустов раздалось два вскрика. Я мстительно ухмыльнулась. Стрелы попали точно, куда целилась. И те, за кустами на некоторое время притаились. Никак, решились на обходной маневр? Я мельком глянула на Волчка. Коротко бросила:

– Обо мне не волнуйся. Световладу передай… – Увидела несчастно-испуганную рожицу Волчка, и мысленно махнула рукой. – Ладно, ступай… Вернусь, сама скажу.

Волчку совсем недавно сравнялось девятое лето. И он напросился со мной в разведку. Он так упрашивал, что я не смогла ему отказать. Изо всех отроков в Ските Матушки Йогини он был самым смышленым и шустрым. Но я не думала, что все так закончится. Теперь я жалела о том, что поддалась на уговоры упрямого отрока. Но изменить этого не могла. Самое лучшее, что могла сейчас сделать – это отправить парня обратно в скит. Парнишка все еще не решался уйти, и, сжимаяКлюч до побелевших костяшек на пальцах, смотрел на меня круглыми умоляющими глазами. Пришлось изобразить строгость:

– Кому сказала, ступай!! Знаешь, что бывает с воином за неповиновение?!

Волчок хлюпнул носом, тяжело вздохнул, и стал, не вставая, пятиться в заросли прибрежного камыша. Высокие зеленые стебли едва шелохнулись, словно мышонок проскочил. Ну вот и ладно. Пока те притихли, не худо бы было осмотреть свои запасы. Стрел осталась самая малость, долгого боя на расстоянии не выдержать. Что еще? Короткая сулица 1 только на один бросок, дальше только ближний бой. Боевой топорик, и охотничий нож в две пядницы 2 из доброй харлужной 3 стали, да еще несколько метательных перьев. Вот и все мои запасы. Да, если раскусят, что я тут одна, да разом навалятся… О плохом не думалось. В Скиту воинов не осталось, все на сечу ушли с боярином Ратибором.Да и было-то их не больно много, два десятка сторожевых воинов. Мнесейчас надодать оставшимсяв Скиту время, чтобы успели скрыться, да отроков сберечь. Что ж… Это наши леса, и мы тут, как у себя дома. А пришлые этих мест не знают так же хорошо. Это славно. Откуда вот взялись только эти пришлые? Скит запрятан в крепи лесной, так что не каждый найти сумеет. Да вот только по зиме купцы приходили. Неужто…? Предательства допустить не мыслила. Хотя… Как говаривал старец Световлад? Не меряй по себе всех людей…

Справа от меня, саженях в пяти зашуршали кусты. Особо не целясь и не высматривая врага, по звуку метнула перо. Короткий вскрик показал, что в цель я попала. Нужно было уходить. Не поднимаясь, перекатилась в ту сторону, откуда был слышен крик. Там меня точно не ждут. Хотя, я могу проскользнуть мимо них и там, где ждут. Легкий морок – и никто даже ничего не поймет. Можно было и свой фантом оставить на прежнем месте, но тратить на это силы не хотелось. Мало ли, что еще предстоит впереди. К тому же, НУЖНО, чтобы меня заметили. За мной пойдут, тем самым от Скита отвлекутся. Осторожно стала пробираться в ту сторону. Под деревом лежал человек. В левом глазу торчало мое перо. Присела на корточки рядом, внимательно оглядываясь вокруг. Странно все это. Видать, не много их пришло, раз оставили здесь только одного. Зачем пришли? Чего хотят? Тайные схроны наши выведать? Или еще какое дело есть?

Выдернула перо, пригодится еще, и стала пробираться дальше. Нужно их увести за собой и дать время, чтобы Волчок успел добежать, успел открыть потайной ход.В таком случае, прятаться мне не с руки. Я встала в полный рост и пронзительно, по-разбойничьи свистнула. Эхо пошло гулять по лесу, забилось в кронах могучих сосен, отскакивая от стволов. Слева и сзади раздался хруст веток. Я только усмехнулась. Не очень-то и ловки эти пришедшие. Постояла несколько секунд, дожидаясь, когда меня увидят, и только потом побежала легкой волчьейрысью, лавируя между густых зарослей колючего боярышника. Мимо пронеслись две стрелы, расщепив тонкое деревце березки. Позади затрещали кусты. Клюнули, начали преследовать. Это хорошо. На меня напала веселая, бесшабашная удаль, как во время грозы, когда Перун-Батюшка хлещет землю своими молниями, гремит своим щитом, выгоняя проклятого Змея, укравшего его жену, из его тайного логова. На груди, на прочном кожаном ремешке бился знак Велеса, лапа Волка, символ моего Рода. Я запрятала его поглубже запазуху, почувствовав на мгновение исходящее от него тепло.

Бежала в противоположную сторону от Скита, чтобы увести подальше. Местность пошла на подъем, и я умерила скорость, присела за стволом могучей ели немного отдышаться, да оглядеться. Приложила руку к шершавой коре, зашептала привычное:

– Матушка Ель, вечно память Предков хранящая, в мир Нави ведущая, корнями своими с Вечным Древом Мира соединившаяся…. На твои ветви садятся души Предков, на твоих ветвях качаются дети Духов лесных. Помоги услышать их наказы-шепоты, донеси до них моленья дщери Велесовой…

Ладонь мою знакомо кольнуло, по пальцам словно искры пробежали. Будто туман заклубился вокруг меня, охлаждая разгоряченное лицо, вливая новую силу в уставшее тело. Пришла мысль, что надо бы поближе глянуть на нападавших, а ну как, признаю кого? Скит стоял далеко в крепи векового соснового бора, и дорогу туда знали немногие. Даже купцов сопровождали наши проводники, умеющие отводить взоры, чтобы ни один чужак не мог добраться до тайного места.

Отошла на десяток саженей от могучей ели и затаилась в кустах. Ждать пришлось недолго. Вскоре, на небольшой прогалине показались люди. Не бандиты и не разбойные. Воины, одетые в легкую кожаную броню, хорошо вооруженные, с десяток человек. А среди них, как серый воробей среди стаи селезней…Хобяка 4 , внучок деда Мала, который возил нам провизию, выменивая ее на меха куньи, да лисьи! Дед Мал уж два лета, как ушел к Пращурам, а внучок вместо него продолжал торговлишкой промышлять. Продал-таки, вред недобитый, за малую толику побрякушек заморских продал! Эх, Хобяка, Хобяка… Душонка твоя никчемная! Мы ли не привечали тебя, как равного, мы ли не потчевали… На богатства наши позарился, ворогам продался! Я чуть приподнялась, только на замах руки. Перо разрезало воздух с чуть слышным шелестом, будто птица крыльями махнула, и впилось своим острым жалом как раз у основания горла. Схватился Хобяка за горло двумя руками, силясь рану зажать. Черная кровь хлынула сквозь скрюченные пальцы. Крутанулся он на месте, да и пал замертво, забулькатив горлом что-то невнятное. В мою сторону в тот же миг полетело с десяток стрел, да все мимо. Отползла на несколько саженей назад, и, не таясь, поднялась в полный рост. Тихонько свистнула, чтобы те следа не потеряли, и побежала на верх холма уже не оглядываясь.

Через полверсты лес кончился, и начинался крутой подъем на самую вершину холма, которую венчали три скалы. Этот холм назывался Гранью, место Силы. Световлад говорил, что между этими тремя скалами сходятся границы нескольких миров. Я надеялась достичь этих скал, а потом, подчерпнув полной мерой от них энергии, опустить морок на врагов, а уж после, спуститься по другому склону, пока они будут блуждать, потеряв стороны Света. Убивать их на горе было нельзя. Кровь, пролитая в месте Силы могла необратимо изменить энергию нашего мира. А вызывать вселенскую катастрофу в мои планы не входило. Да и Старец меня за такое по головке не погладит. Но, хочешь насмешить Богов – расскажи им о своих планах. Вражеская стрела догнала меня, когда я уже почти достигла скал. От удара меня отбросило назад, и я крепко приложилась головой к камню. В голове поплыл туман, к горлу подкатила противная тошнота, а правая рука онемела. Кровь закапала из раны на серый битый камень у подножья скал, и зашипела рассерженной змеей, будто попав на раскаленные угли. Воздух между трех скал стал вибрировать, выплескивая из неизвестных глубин фиолетово-серый туман. Его клубы стали вращаться вокруг меня вихрями, будто разбушевавшаяся метель в месяц студень 5 . Изо рта, вместе с хриплым дыханием, стали вырываться облачка морозного пара, волосы вокруг лица поросли куржаком 6 , холод сковал все мои члены, и я стала проваливаться в небытие, поглощенная разбушевавшимися клубами, словно топкой трясиной. И на грани ускользающего сознания, услышала ужасающий грохот. Меня подбросило в воздухе, словно какую-то невесомую пылинку, закружило, завертело и я перестала чувствовать собственное тело.

Февраль в этом году выдался лютым. Словно зима решила отомстить людям и зверям, за отсутствие сильных морозов и снегопадов в декабре и январе. По ночам метели бушевали, будто и впрямь решили перемешать земную твердь с небесным сводом. Зверье все попряталось по норам, да по лежкам. Только волки выли, подпевая голосу разбушевавшейся стихии. Шло время волчьих святок.

Небольшой домик, добротно срубленный из вековых сосен, стоящий недалеко от озера у подножья большого холма, на вершине которого высилась груда скал, был совсем затерянным в этой куржавой мглистой круговерти. Но это выглядело так только на первый взгляд любого человека, который не умел смотреть в глубь вещей. Внимательный глаз заметил бы, что небольшая прогалина перед домом отчего-то вовсе не высится непроходимыми сугробами, а расчищена, словно трудолюбивый дворник только что убрал с нее снег, да и сам домик не врос от времени в землю, а будто был срублен не далее, как прошлым летом. Только слегка замшелые нижние бревна говорили о том, что дом это здесь стоит давно, очень давно. Рядом горбилась небольшая сараюшка, разделенная на две части. Одна половина была приспособлена под дровяник, а во второй жила коза русской белой породы с незатейливой кличкой Манюня и пяток пестреньких кур с красным петухом во главе. Часть пригона была отделена посеревшими струганными досками, где хранилось сено для козы, и в уголке приткнулся деревянный ларь, обитый железными полосками от вездесущих грызунов, для хранения дробленого зерна для куриц. Тут же, стояли инструменты, необходимые в хозяйстве. Небольшая банька, срубленная из дерева-кедра, притулилась с другого бока. Рядом с ней и колодец имелся с воротом, как полагается. Все было сработано на совесть, добротно, можно сказать, на века. Чувствовалась рука мастерового человека, понимающего толк в лесной жизни.