На грани вызова
Шрифт:
Впрочем, не «куда-то», а к своему напарнику, потому что в ответ раздался не менее явный топот сапог и смачное «хрясь!».
Я даже на локтях приподнялась, чтобы лучше видеть устроенную ими потасовку. И лишь тогда поняла, почему мне так мягко и удобно – меня на сиденье того самого транспортника уложили, который на площади стоял. Вместительного, по размерам внушительного. Видимо, на нем все и приехали.
Дверцы оказались открыты, потому мне был виден небольшой кусочек площади, где действительно не наблюдалось никого из поселян. Зато для рарков это место стало прекрасным татами.
Дрались
– Разойтись! – неожиданно рявкнул начальственный голос. – Нашли время…
Упасть обратно на мягкое сиденье я не успела. Рука Легора легла на край кузова машины, а через секунду и он сам заглянул внутрь.
Изображать беспамятство больше смысла не имело, потому я мило ему улыбнулась и пожала плечами. Типа я тут просто лежу. И вообще не понимаю, с чего эти двое дерутся.
То, что мне теперь придется играть роль недалекого ума простушки, я уже осознала. Буду вести себя так, чтобы соответствовать образу, которого от меня ждут. Но это и к лучшему – мои промахи спишут на недостаток сообразительности, да и незнание тоже будет иметь объяснение. Последнее, правда, в том случае, если я в город попаду, а не останусь в поселении. Здесь-то я как раз должна все хорошо знать.
– Значит, Гуз Рьяр тебя прятал, – заставив меня невольно вздрогнуть, заговорил Легор. – Забавно, ведь все полагали, что ты шесть оборотов как умерла. И до сих пор пребывают в этой в уверенности. Почему же он тебя скрывал? Да еще и так долго. А, Дея?
Дея… Я снова вздрогнула, настолько неожиданно созвучным с моим оказалось имя погибшей девушки. Легор же пригнулся, забираясь внутрь. Расположился на сиденье рядом, вынуждая меня сдвинуться и сесть, опустив ноги. Закинул руку на спинку и, склонившись ко мне, продолжил, таинственно приглушив голос:
– Может, потому, что болезнь твоя была смертельной? А Гуз нашел способ ее излечить и не желал, чтобы об этом узнали остальные? Чем он лечил тебя?
Несмотря на коварный вопрос, версия мне понравилась. Она, кстати, и пузырек с жидкостью объясняла. Возможно, старик на самом деле ее для внучки готовил, да только лекарство не помогло… Правда, тогда непонятно, зачем он заставил меня им намазаться.
– Не знаю, – нашла в себе силы пробормотать. – Не помню. Мне плохо было.
– Понимаю, – кивнул Легор. – У меня дочка от лиспы умерла. Сильно мучилась.
Пользуясь тем, что в этот момент смотрел он не на меня, я с удивлением рассматривала мужчину, у которого настолько явные двойные стандарты по отношению к одному и тому же результату! Щьера он убил не задумываясь, а о судьбе дочери скорбит.
– Маленькая?
– Ей два оборота всего исполнилось.
В задумчивости рарк пробыл недолго. Прищурился хищно, ухмыльнулся одним уголком рта…
Быстрое движение, холодное лезвие, прижатое к шее, и угроза в леденяще-спокойном голосе:
– Советую вспомнить, чем тебя лечили, иначе отправишься следом за моей девочкой.
Ошалев окончательно, я задохнулась, боясь пошевелиться. Горло сдавило спазмом, на глаза навернулись слезы, покатились по щекам…
– Тьфу ты ж! Женщины!
Легор убрал оружие, презрительно скривился и полез из машины наружу. Моя персона, по всей видимости, больше его не интересовала.
Не зная, что делать дальше, сначала я просто сидела, вытирая слезы, никак не желающие исчезать. Потом сдвинулась на край сиденья и выглянула.
Вернувшиеся военные рассредоточились по площади: кто-то патрулировал, кто-то просто стоял, бдительно взирая по сторонам. Моя бывшая охрана, стоя по стойке смирно, выслушивала нотацию Легора. Напарник, который услужливо снабдил его планшетом, чуть в стороне что-то обсуждал с еще одним, точно так же одетым в темно-серый костюм с синими вставками. И если первый мне показался обычным, то второй неприятным.
Острый нос и такой же заостренный подбородок. Маленькие бегающие глазки, прячущиеся под длинной черной челкой. Да и сам он тощий, длинный, угловатый. И при таком несуразном облике от него даже на расстоянии разило опасностью. Причин подобного впечатления объяснить я не могла. Разве что…
Присмотрелась внимательнее и поняла – уши! Они у него совсем узкие, но чрезвычайно длинные, потому сильно заостренные. А если отталкиваться от услышанного и соотносить этот признак с уровнем интеллектуального развития, наложив его на своеобразный облик, то получится умная, пронырливая и наверняка вездесущая бестия. От такого лучше держаться подальше.
Подумала и вздрогнула – словно ощутив мое внимание, голова на тощей шее резко крутанулась, а черные как угольки глаза безошибочно нашли меня. Оторвались буквально на мгновение, чтобы оценить диспозицию, и вновь вцепились в мое лицо, теперь уже изучая досконально.
На всякий случай я опустила взгляд, одернула подол платья, сложила руки на коленях. Простая сельская девушка. Скромная, стеснительная, глупая. Что с меня взять? И вообще, что такого страшного в моем внимании? Обычное женское любопытство. Ведь не каждый день нам, живущим в глубинке, выпадает счастье лицезреть столь выдающиеся уши. То есть умы. А это значит, что мне будет не только простительно, но и закономерно проявить заинтересованность.
Набралась смелости (а может, наглости), чтобы из-под челки и упавших на лицо волос посмотреть на ушастика. Убедившись, что он по-прежнему изучает мою персону, смущенно хихикнула и повела плечиком. Мол, льстит мне проявляемое внимание со стороны столь важной персоны.
– Не понял, – прервал мое позерство Легор, закончивший с воспитательной беседой и незаметно подошедший. – Ты все еще здесь? А ну кыш домой.
– Куда? – растерянно пролепетала я.
– Домой, домой иди.
Рарк, взяв за руку, стянул меня с сиденья, заставив отойти. Сам же забрался в машину, завозился, устраиваясь удобнее, и обернулся к напарникам, которые сели позади. Принял из рук худощавого планшет и уложил в подставку на маленьком столике перед собой.
Военные тоже развили бурную активность: перепрыгивая через высокие борта, забрались в кузов, который закрылся сверху прозрачным колпаком. Двери машины, которые до этого были подняты наподобие крыльев, развернулись и сложились, закрывая проемы и придавая технике обтекаемую форму. Я же судорожно соображала – как поступить?!