На грани жизни
Шрифт:
– Магомед, зачем ты организовал встречу здесь, в этом заброшенном ауле? – произнёс рыжебородый Муса, поправляя гранату на щегольском разгрузжилете натовского образца,
–разве ты не знаешь, что в наших краях все дела начинаются с дастархана? Ты чужой в этих краях, но ты наш единоверец. Если тебе негде нас встретить, мы бы могли собраться в каком-либо нашем ауле. По крайней мере, можно было бы рассчитывать на шашлык из молодого барашка.
Магомед обвёл тяжёлым взглядом собравшихся полевых командиров,
–Я воин, а не политик и не привык устраивать пышные приёмы. Мы собрались здесь по делу, а барашков ваших вы и без меня съедите в своих аулах.
Восемь пар глаз смотрели на Магомеда. Муса озадаченно ковырял ногтем кошму. Джаба запустил руки в свою редкую бородёнку, а Мамед нервно щипал усы.
–Что ты хочешь?
–Во имя Аллаха великого и милостивого ведём мы с вами эту войну с неверными. Однако наша борьба могла бы быть более успешной. Что вы делаете? Священную цель вы разменяли на простой разбой. Вы ведёте себя как обычные мешочники! У нас должен быть один враг – русские.
–Ты сильно перегибаешь, брат, – возразил Али, рябой мощный сорокалетний мужчина с лопатообразнай бородой, – мы ведём войну за свою землю, которую у нас хотят отобрать армяне. Вот наш кровный враг. А русские просто мешают нам закончить уже начатое. Если бы не они, давно бы уже ни одного армянина не было бы на земле наших предков. И почему это мы не можем поживиться за счёт армян – наших кровных врагов?
–Да как вы не понимаете, что армяне – только следствие. А причина в русских. Это они поработили наш народ. Это они дали возможность селиться армянам на вашей земле. Вот он, корень зла. А вы распыляетесь на дешёвые налёты на армянские сёла и мелкие пакости вроде бездарных засад, да ещё между собой цепляетесь за зоны влияния.
–Ну, допустим, ты прав и русские – корень всех наших бед, – вмешался Джаба, – Но как ты представляешь себе войну против регулярной армии? Я слыхал, что ты с севера пришёл сюда раны зализывать именно после столкновения с русскими. Сколько человек ты сохранил из отряда, Магомед?
–Да, я тогда потерпел поражение. Но почему? Потому, что там мы действовали каждый сам по себе. Точно так же, как и здесь. Нас и перебили поодиночке. Я не хочу опять наступать на одни и те же грабли. Аллах велик, и во имя аллаха я предлагаю вам объединиться под единым командованием и впредь координировать наши действия.
Перед тем, как прийти сюда, я был в Баку в штабе повстанческой армии. Там серьёзно обеспокоены разобщённостью сил на всём театре военных действий. Я привёз оттуда полномочия по созданию южного фронта борьбы с неверными.
–То есть ты уже назначил себя командующим над всеми нами? – у Мусы вспыхнули глаза над тонким орлиным носом, и он сразу стал похож на коршуна, – а с чего ты решил, что мы решим тебе подчиниться?
–У меня есть связь со штабом в Баку, я умею воевать лучше вас, мои люди прошли войсковую подготовку и половина из них бывшие десантники. Чем не причины
–Ты, чужак, посмел сказать, что воюешь лучше, чем я? – вскинулся до поры молчавший Рахмун, – да я практически не несу потерь на протяжении уже полутора лет! А ты свой отряд ещё на севере растерял.
У Магомеда потемнело в глазах от такого удара. Это был, как говорят в спорте, запрещённый приём, ведь Магомед и сам тяжело переживал утрату своего отряда. Такого костяка ему больше не собрать.
–Ты людей не теряешь, потому, что ещё ни одного стоящего боя не провёл. Только и знаешь, что по кустам отсиживаться да на мирных армяшек нападать!
–Меня ещё никто трусом не называл. О своих словах ты ещё пожалеешь, – прошипел в лицо Магомеду Рахмун и выскочил за дверь. Мгновение спустя цокот копыт возвестил о том, что Рахмун покинул аул. В хижине повисла тяжёлая тишина, которую, наконец, прервал Муса.
–Ты зря Рахмуна обидел. Он самый уважаемый в нашем краю. Ты чужой, а к нам пришёл со своими порядками. Если так будет продолжаться дальше, лучше уходи назад.
–Да как вы не поймёте, что наша сила в организованности. Мы должны действовать как отлаженное воинское соединение. Только так мы добьёмся своей цели. А вы со своими междоусобицами только губите себя.
–А почему мы должны тебе верить, Магомед? – вдруг подал голос Икрам, бывший начальник районной милиции. – Обычаев наших ты не соблюдаешь, уважаемых людей в грош не ставишь, лезешь в великие командиры. Говоришь, полномочия у тебя от штаба? Я слышал, что этот штаб на одной улице с командованием Закавказским военным округом находится. Чуть ли не через дорогу. Где вероятность, что это не подстава?
–Вы мне не верите? – изумился Магомед, – я жизнь свою на борьбу против гяуров положил, а вы мне не верите!
Магомед задохнулся от злости, подбирая слова, и тут в дали раздались беспорядочные автоматные выстрелы и далёкие разрывы гранат. Все застыли, и в полной тишине из рации Магомеда донесся доклад дальнего дозора.
–Люди Рахмуна нарвались на спецназовцев. С боем уходят. Что делать?
–Наблюдай за боем, себя не обнаруживай.
Полевые командиры встревожено поднялись и поспешили на выход.
–Ещё одно непонятное совпадение, – задержался возле него Икрам, – ты говорил, что место встречи выбирал тщательно? Тогда откуда здесь спецназ? А не решил ли ты нас с потрохами русским сдать?
Не дожидаясь ответа, Икрам твёрдым шагом вышел из дома.
Полевые командиры разъехались, Рахмуну помощь не понадобилась, да и Магомед не горел особым желанием обнаруживать себя. Ему была необходима передышка. Хоть пару дней покоя, чтобы осмыслить своё дипломатическое поражение.
–Трусливые шакалы! – воскликнул Магомед в сердцах, – неужели великое дело погибнет из-за каких-то мелких амбиций?
Да, поражение было сокрушительным. Несколько месяцев подготовки, предварительных переговоров – всё насмарку.