На грани

Семёнова Наталья

–Не кисейная, значит, – усмехнулась сама себе Нина и громче добавила: – Поднимайся. Душ, завтрак и стук колёс по рельсам. Романтика…

Ах да… Поезд, который увезёт меня в маленький далёкий город, названия которого я даже не слышала за все свои двадцать пять лет. Плацкартный вагон. Дважды гадство.

Села в кровати, от чего та противно скрипнула и, скривившись от стрельнувшей боли в колене, помассировала шею. Представляю, что было бы со мной, если бы я согласилась переночевать в машине или в зале ожидания самого вокзала, как предлагала

Нина…

Но это было уже слишком, и я сняла нам комнату на двоих, расплатившись из своих запасов. Здесь мы и спокойно обработали мои царапины, обсудили сегодняшний день, а после я отрубилась без задних ног под тихие переговоры по сотовому Нины, которая уточняла или указывала последние детали моего прикрытия. Закон не дремлет, как, впрочем, наверное, и совсем не спит.

На завтрак Нина предложила бутерброды с кофе, из кафе внизу. Я от вредной еды отказалась, выпив лишь горький напиток. А Нина, пожав плечами, съела и мою порцию. И, вообще, она была удивительно бодра несмотря на то, что спала гораздо меньше меня и словно светилась изнутри, воодушевлённая чем-то. Скорым избавлением от меня?

После мы отправились на перрон.

–Ох уж, это выражение лица… – вздохнула следователь, подняв голову и щурясь на солнце.

Туда-сюда сновали разные люди. И галдели. Очень громко, без перебоя. И – о боги! – их дети! Они пищали не переставая, словно целью их жизни служило то, чтобы уничтожить, как можно больше нервных клеток несчастным родителям, а заодно и мне. Отсюда, наверное, и моё кислое выражение лица.

–Это тебе от чего-то весело, а мои последние двадцать четыре часа счастливыми не назовёшь, – надменно бросила я и саркастично добавила: – Предполагаю, что это лишь "чудное” начало моей новой “волшебной” жизни по программе защиты свидетелей.

Теперь она прищурилась на меня, сканируя долгим взглядом.

–Ты всегда была… – она выразительно оглядела меня с ног до головы, – такой?

–Не понимаю о чём ты, – хмыкнула я и, сложив руки на груди, отвернулась.

Нина усмехнулась, по всей видимости, делая свои собственные выводы. Вот и отлично. Ненавижу своё прошлое из-за невозможности в него вернуться, а уж рассказывать кому-то о нём… Нет. Никогда. Мой личный сундучок с сокровищами, который я запихала в самый дальний уголок своей памяти, чтобы не страдать, когда случайно о него запнусь и открою, поступив, как дурацкая Пандора.

–А вот и он, – помахала она спешащему к нам мужчине средних лет, со спортивной сумкой в руках. – Секунда в секунду. Люблю обязательных людей.

Мой сопровождающий при близком рассмотрении оказался хорошеньким мужчиной около сорока лет. Хотя я могла и ошибаться – чуть подёрнутые сединой вески не показатель.

–Отлично, – хлопнула его Нина по плечу и взмахнула рукой в мою сторону: – Твоя подопечная на некоторое время – Каролина. Каролина, а это Николай. Он присмотрит за тобой в дороге и из рук в руки передаст твоему куратору.

–Супер, – хмыкнула я и снова отвернулась.

–Что имеем,

как говорится, Коля. Что имеем… – вздохнула Нина и направилась к вагону.

Там она начала о чём-то беседовать с женщиной-проводником.

–То, как ты поступаешь достойно уважения, – тихо сказал мужчина, сделав шаг ближе. – Настоящая смелость.

Он коротко улыбнулся моему ошарашенному взгляду и, подмигнув правым глазом, взял мой чемодан.

–Пора в путь. Пойдём.

Кивнув проводнику в знак приветствия и пожав на прощание руку Нины, он легко поднялся по крутым ступеням и скрылся в темноте вагона. Плацкартного. Б-р-р.

Я подошла к Нине, которая широко мне улыбалась. Ну точно! Её греет мысль моей рухнувшей жизни и безумно веселят трудности, с которыми мне придётся столкнуться.

–Не затягивай, – буркнула я. – Хочу, чтобы суд случился, как можно скорей.

–Всё будет, – хмыкнула она в ответ. – Но по времени ничего не обещаю.

Я поджала губы и уже взялась за круглый поручень, чтобы подняться, как моей другой руки коснулись её тёплые пальцы.

–Каролина, – поймала она мой взгляд в плен своих серьёзных глаз. – Спасибо.

–И тебе, – без тени надменности сказала я. – Будь осторожна.

–И ты, – она на короткое мгновение сильнее сжала мои пальцы и отпустила руку, улыбнувшись: – Надеюсь, до скорой встречи.

–Уж будь добра, – закатила я глаза, вызвав её смех и забралась в поезд.

***

Трое суток! Трое, мать его, суток! В душном и гудящем раздражающими голосами людей вагоне, которые ну просто не могут сесть и спокойно сидеть, бегая туда-сюда, словно им платят бешеные деньги за нарушение покоя нормальных людей – меня.

А гигиена? Где, скажите на милость, мне принимать душ? Волосы уже завтра будут лосниться грязью, ставя меня на один уровень с попутчиками. Раковина в дурацком, просто унизительном, туалете, который, между прочим, и не всегда открыт, совершенно не предназначена для мытья моих длинных шикарных волос. Гадство!

И время… Почему оно так медленно тянется? Всего лишь вечер первых суток, а по ощущениям я уже здесь бесконечно-мучительную вечность.

Но надо быть честной – не смотря на все неудобства, моё душевное состояние приобретало какую-то лёгкость с каждым километром, отдаляющим меня от города. От Заречнева.

Из размышлений меня вывела зашуршавшая фольга.

–Ты отказалась от обеда, – улыбнулся Николай, сидевший напротив меня. Нас разделял металлический столик, и на его пластиковой поверхности он сосредоточено разворачивал пакет. – Но, что на счёт вкусного ужина?

Тоже состоящий из варёных яиц? Увольте. По ощущениям я уже пропахла всей этой дорожной едой и жутко хотелось встать под горячую воду и тереть кожу жёсткой щеткой, до тех пор, пока въевшийся запах не исчезнет окончательно.

–Благодарю, мне не хочется есть, – снова повернулась я к окну, пытаясь сквозь собственное отражение разглядеть местность за его толстым стеклом.