На грани
Шрифт:
Я сглотнула часть боли, которая поднялась в моем горле как желчь.
– Нет. Однажды он уплыл и никогда больше не вернулся. Море забрало его... и решило не опускать.
– Я помолчала, задумавшись, должна ли я была рассказывать ему остальное. Голос Кэша отозвался эхом в моем уме: больше никаких тайн, Аная.
– Оно забрало и Тарика, - сказала я.
Кэш задвигался подомной. Он даже не дышал.
– Мы собирались пожениться, - продолжила я.
– Таким образом, отец дал ему работу на лодке. Это была всего лишь его вторая поездка. Он поцеловал меня на прощание, пообещав вернуться, и исчез за горизонтом.
Кэш повернулся,
– Что случилось потом?
Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на хорошем. Концентрируясь на мальчике, которого судьба снова давала.
– Он умер, - сказала я, наконец.
– А потом и я.
Глава 27
Кэш
Солнце еще не взошло, когда я проснулся и обнаружил, что Анаи нет. Моя рука неловко обхватила собственную грудь, будто она все еще была там. Я по-прежнему мог ощущать ее запах на моей коже. Словно я уснул во время грозы. Словно все еще был во сне.
Я сел и потер ладонями лицо, чтобы стереть сон с моих глаз. Разбудить меня так, чтобы я понял, что натворил. Я сказал ей, что хотел согласиться на все. Принять то, что я был странствующей тенью. То, что буду работать на Бальтазара. И я придавал значение каждому слову.
Было ли служение человеку, который раздавал приказы Анае, чтобы она собирала мертвым тем, что я хотел делать целую вечность? Нет. Но вынудить себя сказать ей прощай... Я не мог перестать думать, что жертва будет того стоить. Я никогда прежде не любил девушку. Не по-настоящему. Не так. Но я любил Анаю. Я любил ее так сильно, что мне было тяжело дышать в ее присутствии. А еще труднее было дышать, когда ее не было рядом. И не только потому, что мои легкие не могли работать лучше. Теперь я знал, что Ной был не тем, кому я мог доверять. Я ни за что не собирался закончить так, как он.
В конце концов, мне удалось вытащить себя из моей студии в дом. Каждая частичка меня ныла от боли. Мне нужен был душ. И кофе. И возможно новое сердце и пара легких, но этому не бывать. После моего последнего решения не было смысла пытаться встать в список для трансплантации. Я обошел дом в поисках Финна и не нашел его в гостевой комнате, но, наконец, обнаружил его сидящем на диване в зале, уставившемся в черный экран телевизора. Я пнул ножку дивана, чтобы привлечь его внимание.
– Знаешь, когда я сказал, что ты можешь переехать сюда, я имел в виду, что ты можешь воспользоваться спальней, чтобы поспать.
– Знаю. Я просто не могу спать.
– Финн, прищурившись, посмотрел на меня.
– Где ты был?
– Я спал в студии.
– Ты спал?
– Он поднял брови.
– Мне помогли, - сказал я. Воспоминание об Анае, прижавшейся ко мне в подходящих точках, вдруг нахлынуло на меня, и я прочистил горло.
– Будешь кофе?
– Да.
– Он встал и потянулся.
– И сделай его крепким.
Я заварил кофейник, но уже ко второй кружке я оставил надежду согреться изнутри. Я схватил мой бордовый шарф со спинки кухонного стула и обернул его вокруг шеи, после чего натянул на голову мою черную вязаную шапку.
– Похоже, снаружи градусов восемьдесят [15]– сказал Финн, когда он опустился на стул и сделал глоток из своей кофейной кружки с надписью «Банк Лон-Пайна».
– Мне так не кажется, - сказал я.
– У меня ощущение,
Он пожал плечами, отказываясь смотреть мне в глаза.
– Я не знаю.
– Финн.
Он вздохнул, смотря в маленькое кухонное окно, на котором по-прежнему висели шторы с узором из цветов, которые мама повесила перед тем, как уйти. Они выцвели от солнечного света, но папа никогда не снимал их.
15
80 градусов по Фаренгейту = 27 градусов по Цельсию.
– Да, - наконец сказал он.
– Осталось совсем чуть-чуть.
Я поставил свою кружку на стол и уставился на него, ожидая, что меня охватит страх. Но этого не произошло. Я чувствовал себя удивительно... спокойным. Уверенным, знание, что Аная будет ждать меня там на другой стороне, помогало.
– Спасибо, - сказал я.
Финн стукнул пальцами по поверхности стола, словно он останавливался. Его челюсть была напряжена.
– Да перестать ты, - сказал я.
– Что ты собираешься делать?
– Он посмотрел на меня.
– Хочу позволить ей отвести меня к Бальтазару.
Финн провел пальцами по своим непричесанным волосам.
– Она предложила тебе выход. Ты должен его принять.
– Я не позволю ей отправиться в Ад из-за меня.
– Быть рабом Бальтазара - это Ад, - пробормотал он.
– Ты понятия не имеешь, на что идешь.
Я отодвинул кружку в сторону и встал.
– Я знаю, в какой Ад попаду, если потеряю ее. И честно... это все, что сейчас имеет смысл. После всего через что ты прошел с Эммой, ты должен понять.
Он покачал головой.
– Это другое.
Я рассмеялся и пошел по коридору.
– Как скажешь.
– Куда ты собрался?
– выкрикнул Финн, когда я шел по коридору.
– В студию!
– прокричал я в ответ. Если бы я остался здесь, я бы наговорил ему ерунды, которой на самом деле не имел в виду. Он лишь пытался помочь. Но мне это было не нужно от него. Я просто хотел, чтобы он заботился об Эмме, когда меня не станет. Мои пальцы в любом случае дрожали. А мне нужно было закончить изображение Анаи. Ее глаза все еще выглядели неправильно. Не важно, как много красок я мешал и растворял, я не мог подобрать идеальный оттенок к ее золоту. А я должен был закончить его прежде, чем все закончится. Одной из вещей, которые я любил в искусстве, было то, что ты мог оставить свой след в этом мире. Вещи, которые вдохновляют тебя, сводят с ума, ты можешь оставить их позади, чтобы они стали видны миру. И Аная была слишком красива, чтобы оставить ее лишь для меня. Она была следом, который я хотел показать миру.
К тому времени, когда я толкнул дверь студии, мои колени чувствовались слабыми. Шатающимися. Я ввалился в комнату, мои шаги эхом отзывались от бетонного пола. Что-то было неправильно. Меня тошнило. Мир был наклонен под необычным ракурсом, вращаясь, в то время как тьма начинала застилать мое зрение. Я схватился ладонями за колени и сделал глоток ледяного воздуха, который заставил меня кашлять до тех пор, пока я не смог дышать. Когда я поднес ладони ко рту, на них потекла кровь. Много крови. Мой взгляд прошелся по бетону; мокрые красные капли забрызгали серые стены. Я выпрямился, сердце стучало в моей груди, я вытер рот задней частью запястья.