На границе тучи ходят хмуро...
Шрифт:
– Говорит, как хочешь, а винтовки мне верни! Казенное, мол, имущество и все такое…
– Ну а Трифон Андреич что?
– Ну, у нас-то лишних нет, так он к соседям подался. Как-то раздобыл. Говорит, старье такое, что ужас, стрелять даже боязно. Доложился, значит, о выполнении, а потом полштофа принял в одиночку и вроде отпустило его, даже ругаться перестал. Завтра батюшка прибудет, Святых Даров причастимся да исповедаемся, помянем ребят… Это… Можно мне с этим, как там его… возчиком, потолковать? Уж очень душа просит, а? Уважь, командир.
Спустя
– Вот скажи, ты зачем его второй раз треснул? Ему и первого с лихвой хватило. Теперь неделю в лежку. А вдруг нужен будет по какой надобности? Показания там написать, опознать, еще чего?
– Зато и болтать языком своим поганым не сможет. Да и рази ж я знал, что он такой хлюпик? С виду-то эвон бугай какой – два меня! И в карман полез без спросу. Да ничё ему не сделается, здоровее прежнего будет.
– Ладно, давай дальше.
– Ну, говорит, поперва-то не понял, зачем стоять и ждать, а когда дождался, уже поздно стало отказываться. Ну и стребовал с них еще деньгу. Вот тут и я не удержался малеха.
– Дальше.
– Лабаз при лавке он мне подробно описал и улицу тоже, вывески и все такое прочее.
– Да не томи уже, блин горелый!
– В общем, купец второй гильдии, а фамилия… Погоди, командир, я записал для памяти, чтоб не спутать с кем. Вот – Баумгерер. Навестим?
– А как же. И к перекупщику-посреднику зайти не забудем. Как там его? Збигнев?
Приказчик Арсений скучал: покупателей было мало, хозяин уехал обедать и будет часа через три. Он как раз приступил к обдумыванию того, чем же займется этим вечером. Правда, весь выбор заключался всего в двух возможностях: или сходить в трактир, выпить и перекинуться в картишки в дружеской компании, или навестить знакомую вдовушку. Конечно, можно было бы и совместить, но на практике такое ну никак не получалось.
В лавку зашли потенциальные покупатели. Первый, в чине старшего унтера, с порога окинул полки с товаром странно напряженным взглядом и немного прошел вглубь, где и стал изучать выложенные на отдельный лоток табачные изделия: от нюхательного с наклейкой «Розовый» и до толстых (больше похожих на сардельки в бумаге) сигар. Второй, в погонах штаб-ротмистра, направился сразу к прилавку и с равнодушным видом поинтересовался:
– Хозяин где?
– Так я за него, ваше благородие. Изволите чего?
– Я желаю видеть хозяина этого заведения по очень важному вопросу. Итак?
– Максим Эдуардович отбыли по важным делам и будут не ранее двух пополудни. Но если ваше дело не терпит отлагательств…
– Вы правы, не терпит. Можно даже сказать без преувеличения – это вопрос жизни и смерти для господина Баумгерера.
Арсений изобразил на лице понимание и коротко поклонился:
– Сей момент все устроим, ваше благородие, посыльного пошлем. Славка!
Старший унтер едва заметно дернулся и уронил на пол пачку папирос – до того неожиданно после тихой беседы прозвучал громкий возглас. Из занавешенного тканью проема,
– Давай-ка за хозяином, скажи, что его требуют… Давай, давай – шевелись!
Чтобы скоротать ожидание, офицер и унтер стали осматривать весь товар, аккуратно разложенный на прилавке и лотках, не стесняясь при этом переговариваться между собой короткими и оттого непонятными приказчику фразами.
– В прошлом году такой редко попадался.
– Зато фляг было в достатке.
– Эх, золотое времечко!
– Смотри, Григорий, здесь и сито шелковое можно прикупить. Богатый ассортимент, нда…
– А я и не сомневался, командир!
К тому времени, когда купец добрался до своего заведения, приказчик уже весь извелся, пытаясь понять – о чем же говорят в его присутствии? Еще более непонятной была реакция его работодателя: увидев, к кому же он так спешил, Максим Эдуардович одновременно и побледнел, и покрылся испариной, после чего вежливо уточнил:
– Это вы?
– Вижу, что представляться не надо. Ну что же, мы будем разговаривать при свидетелях или вы хотите решить все полюбовно? Конечно, мы можем и просто уйти. Но тогда вас навестит другой штаб-ротмистр, Суриков. Ежели только успеет.
– Арсений, пошел вон!
Последним, что услышал буквально умирающий от любопытства приказчик, был простой с виду вопрос, заданный скучающе-вежливым тоном:
– Вы не поделитесь с нами своей версией событий?
Глава 40
– Ну что, Савва? Как доберешься да обустроишься, сразу отпиши. Адрес не забудешь?
– А я его в три разных бумаги записал, Александр Яковлевич. Так-то оно понадежней будет. Через полгода ждем вас?
– Буду. Не люблю долгих прощаний, так что… до встречи?
Бывший денщик и Григорий проводили своего командира взглядами, переглянулись и, не сговариваясь, полезли в карманы за папиросами. Прикурив (с особым шиком – от зажигалок, уверенно становящихся модным аксессуаром каждого настоящего мужчины), так же синхронно вернули их в специальные кармашки-чехольчики на поясе и двинулись к Марысе, бдительно охранявшей немаленькую кучу баулов и узлов. Первым молчание нарушил Савватей:
– Гриш, а чего Александр Яковлевич смурной такой? Случилось, что ли, чего?
– Да сам толком не знаю. Письмо ему какое-то пришло, вроде от стряпчего. Как прочитал, сперва злющий ходил, потом задумчивый, а потом и сам видишь. Торгаш еще этот, ну, ты знаешь, должен посыльного прислать, а сам как умер – ни весточки. Чтоб его черти в аду почаще в котел макали да кочергами парили!
– Дела… Прямо хоть не уезжай.
– Я те дам не уезжай! Командир сказал – пора, значит, вперед и с песней. Пошли, помогу затаскивать ваше барахло. Или сам управишься?
– Чего торопиться, через час же только отправление? В вагоне, поди, духота страшенная, толкотня.