На границе Вселенной. 3 тома в 1
Шрифт:
Сквозь шлем я наблюдал бирюзовый закат на горизонте. Вдали показался старинный замок, устремлённый своими башнями к небесам, а окна его сверкали зелёным сапфиром среди угрюмо-белых стен. Как я позже узнал, то была резиденция рода Сальхов, правящих в этой галактике.
Мы выстроились в пять рядов, по двадцать человек в каждом. Я с трудом нашёл свое место, но, к счастью, никто не обращал на меня внимания. Нас уже ждал новый командир.
– Рад приветствовать вас на Кселоне! – пожилой мужчина в скафандре без шлема говорил громко и уверенно, так, чтобы услышал каждый солдат. – Меня зовут генерал Клавдий Виатор, я буду вашим руководителем на время данного задания! Напомню, что запрещаются любые контакты
– Да, командир! – прокричали хором солдаты, и я вместе с ними.
– Ваше задание начинается прямо сейчас! Следуйте за полковником Фавусом, вы пойдёте навстречу восставшим! – Клавдий показал рукой на своего помощника: – Пошли!
Генерал резко отошёл в сторону. Мы двинулись строем вперёд за полковником, отключив плазменные винтовки, повесив их за спиной и активируя парализаторы. К каждому солдату подлетел дрон, который должен был держать перед нами щиты электромагнитного поля.
От космодрома мы шли не больше десяти минут, пока не вышли на огромную площадь. Меня удивило, что нам велено только парализовать восставших людей, а те шли с плазменными пистолетами, шпагами, катанами и другим холодным оружием. Через инфо-датчик Макрона поступила команда активировать защитное реверсное поле и выставить щиты дронов. Поле спасало от любого оружия, кроме, конечно, плазменных бомб. Щит дрона мог отразить небольшое плазменное оружие. Я также мог слышать переговоры солдат с помощью этого же датчика, но не мог посылать ответ, из-за того, что у меня не было импланта в мозгу. Я думал, что это к лучшему, ведь в планах было вернуться на Землю. Только вот, как?
Поступил приказ о рассредоточении. Людей было очень много, и я решил держаться того мужчины с кибер-рукой, который мне это посоветовал. Мы выбились в первые ряды. С лёгкостью удалось парализовать первых пятьдесят человек, которые держали в руках холодное оружие. Армейский парализатор был размером с ту же винтовку и отличался большей дальностью действия.
Мы старались идти строем, растянувшись по широкой дороге, которая и вела к изумрудно-белому замку. Люди кричали, пытались убежать от наших парализаторов, но большей частью всё же злостно наступали на нас. Мы же прикрывались длинными щитами дронов от плазменных зарядов. Тут были тысячи людей, вышедших на площадь. Восставшие кричали о праве выбора. Я увидел множество плакатов с лозунгом «Власть смертным!». К сожалению, мне никто не рассказал, что всё это значит. За что мы так обходимся с этими несчастными?
Дрон старательно отражал немногочисленные плазменные выстрелы с помощью реверсного щита, и я сразу же стрелял из парализатора, как только щит пропадал на секунду. На автоподзарядку «оружия» требовалось не больше пяти секунд, но уже за это время толпа людей приближалась на расстояние вытянутой руки. Это было сложно, и пару раз я замешкался. Несколько раз заряды пролетали в сантиметре от моей головы, а последующий коснулся моего плеча, расплавив скафандр и кожу. Я чуть было опустился от боли, но всё же смог сохранить равновесие. Казалось, что ещё немного, и тысячи людей раздавят нас, и никакие щиты дронов не помогут.
За несколько часов под нашими ногами оказалась минимум тысяча человек. Обходить их не всегда получалось, и мы старались идти так, чтобы сильно не повредить тела бедняг. Вся дорога позади была усыпана телами живых, но неподвижных людей. Это зрелище надолго засело в памяти. Лежащие смердели от мочи, которую не смогли сдержать при попадании парализующего луча.
От края дороги меня отделяло около десяти солдат, с неё наступало гораздо меньше восставших, и я увидел возможность бежать. Но мы шли ровным строем, и, если бы я попытался его нарушить, меня парализовали бы либо те солдаты, которые шли за мной, либо те, кто сбоку. Оставались считаные часы до пробуждения настоящего Макрона. Как только он очнётся, расскажет обо всём через имплант инфо-датчика в мозгу.
Было сложно думать и при этом отражать атаки, не теряя бдительности. В последующий час около пятнадцати солдат нашего отряда остались позади из-за попадания в них плазменных зарядов. Несколько солдат упали замертво, но большинство всё же остались живы. К ним сразу подходила местная полиция и забирала всех в больницу. Должно быть, это безумие, но я решил последовать их примеру. Мне оставалось подстроиться таким образом, чтобы меня не убили.
Я увидел в толпе мальчишку, несколько зарядов от пистолета которого, дрон уже отразил. Они были слабыми, но многочисленными. Подросток целился во всех подряд, в основном, по ногам. Я выждал момент и специально скомандовал своему дрону приподнять щит. Очередной заряд выжег несколько сантиметров плоти с внешней стороны моего бедра. Я закричал от боли, но не выронил парализатора. Второй рукой прикрыл рану. Отряд сделал ещё несколько шагов вперед, а я упал на колени. Дрон всё ещё прикрывал меня реверсным щитом от зарядов. Кровь стремительно сочилась из раны, и я успел тысячу раз пожалеть о своём решении. Единственное, что можно было сделать, это кинуть парализатор на землю, и крепко зажать рану обеими руками.
Мне нужно было собраться с силами и встать. Отряд уже удалился по меньшей мере метров на пять от меня, а полицейские и врачи оставались в сотнях метров позади. Я прождал ещё несколько минут, чтобы дать дёру. Но не успел. Ко мне подбежал тот самый высокий массивный солдат с кибер-рукой, который просил держаться возле него. Он свернул щит своего дрона и подал мне руку. Я посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что опасности нет, и также свернул щит. Солдат помог мне встать.
– Идти сможешь? – спросил он.
– Да, я дойду, не переживай, – ответил я, не убирая вторую руку от кровоточившей раны.
– Я в этом не уверен. Пойдём, я отведу тебя к врачам.
Корчась от боли, я всё же отрицательно помотал головой.
Он меня, конечно, не послушал и, придерживая за здоровое плечо, повёл через груды тел к организованному медпункту. Я шёл, хромая. Солдат прикрывал нас обоих от зарядов, которые выпускали люди, выходившие вдоль дороги. За нами никто не бежал. Все восставшие стремились к замку Сальхов.
Полчаса мы ковыляли до медпункта, и я уже умолял оставить меня одного, сотни раз обещая, что дойду сам, и всё будет хорошо, но солдат и слушать меня не хотел. Боль становилась невыносимой, и я старался не потерять сознание. Но, видимо, старался плохо. Кровь не переставала литься, и вскоре меня окутала спасительная тьма.
Я очнулся под автокапельницей в переносном лазарете, лежащим на антигравитационной кушетке, и уже без скафандра. Раны оказались аккуратно перебинтованными, да и боли уже не чувствовалось. Должно быть, мне вкололи мощное обезболивающее.
Рядом без шлема стоял спасший меня солдат. У него был такой грозный вид, словно он сам собирался меня убить. Представляю его удивление, когда вместо своего товарища он увидел другого человека. Я присел на кушетке и хотел объясниться, но солдат первым начал «допрос»:
– Что ты сделал с Макроном? – грозно спросил он.
– Вырубил парализатором. С ним всё хорошо. Он остался в раздевалке на Лораксе и скоро придёт в себя. Вы уже доложили обо мне?
Слабость растекалась по каждой клеточке тела.