На гребне волны
Шрифт:
Размышления относительно необходимости подобного? Их и быть не могло, особенно учитывая возможность посмотреть на работу мастера своего дела. Лично посмотреть, да ещё послушать комментарии как Магнуса, так и собственно арконского жреца. Он, оказалось, и сам высказал желание потихоньку-полегоньку приобщать меня, конунга Руси, к настоящим жреческим тайнам. Там реально было на что посмотреть и чему поучиться.
Объект воздействия по имени Хасан аль-Джалани, уже весьма потрёпанный после «беседы по душам», собственно жрец с острова Рюген, а помимо этого минимальный инвентарь в виде нескольких плошек, в которых тлели наборы трав. Каких? Вроде бы самых обычных, но в смеси представляющих собой неплохие такие релаксанты, ввергающие не особо осторожного человека в подобие лёгкого транса. Затем слова, которые под стать тем же спецам по нейролингвистическому программированию из моего времени, плюс ухватки мощного гипнотизёра.
Обычное дело, скажете вы? Так, да не совсем. В словак звучала настоящая Сила, они, даже произносимые на чужом, абсолютно незнакомом для мавра языке, вбивались ему под кости черепа, проникали в разум, оставались там. Оставшись же, укоренялись, затем прорастали, становились неотъемлемой частью. Но вместе с тем я словно бы ощущал – тело нашего ценного трофея словно бы начинало работать на износ. Стоп, не тело… Исключительно разум. Не удивлюсь, если через те самые два-три дня его хватит «святой кондратий», по научному инсультом именуемый. Понимать, запоминать, чувствовать то истинное, к чему слова лишь прилагались – вот что от меня требовалось. Это я и пытался ухватить, словно пролетающую мимо райскую птицу за её пышный хвост. Хвать её и…
Лишь условные пару перьев из хвоста – вот что удалось оставить. Смутное осознание произошедшего, первые шаги, ведущие по извилистой дороге к неимоверно далёкой цели. А ещё понимающая улыбка Молчальника, который смотрел на меня и даже на Магнуса как на детей, едва начинающих постигать грамоту, но уже пытающихся сунуть любопытные носы в сложный научный трактат. Не самое лестное сравнение, но привык я воспринимать реальность «о натюрель», а не через розовые очки.
– Сколько лет нужно для того, чтобы понять? – только и спросил я тогда.
– Вся жизнь.
– А чтоб твёрдо встать на дорогу, ведущую к источнику мудрости?
– Годы.
– И сколько шагов мне уже удалось сделать?
– Чтоб годы не сложились в десятки.
Задумываюсь ненадолго и вновь продолжаю раскручивать Молчальника на важную инфу.
– Поводырь на трудном пути…
– Нужен лишь делающему первый шаг.
– Смотреть и учиться у мастеров?
– Да. На собственном пути.
Короткий разговор, но из него многое можно было понять. Если постараться, конечно. По существу мне намекнули, что с уже имеющимися знаниями можно развиваться дальше. Ну а периодические советы и даже «мастер-классы» мне предоставят. В том случае, если я продолжу двигаться по уже выбранному пути. Хороший вариант. устраивающий почти все заинтересованные стороны. Помимо той, представителям которой предстояло стать либо трупами либо опять же мертвяком, но с последующим использованием в качестве Орудия Силы.
Магнус… про побратима и говорить нечего – арконские жрецы для него и ему подобных всегда были этаким слабо достижимым ориентиром. Теперь же р-раз, и они рядом, в пределах досягаемости. Напрямую к ним он, естественно, лезть не рискнёт без веской причины, а вот опосредованно будет пытаться получить толику интересных именно ему знаний. Я опять же с охотой поделюсь узнанным. Остаётся лишь понять, будет ли это самое узнанное полезно кому-либо помимо меня самого? Загадка.
Зато с Хасаном аль-Джалани никакой загадки не было да и быть не могло. Обработанный оккультным образом, он действительно оказался способен выдать ещё массу полезных сведений. Одно дело, когда ты сам выпытываешь у объекта нечто нужное, получая результат. Другое – если сам объект стремится рассказать не толькоспрашиваемое, но и то, что в принципе может тебя заинтересовать, но о чём ты по тем или иным причинам не поинтересовался. Это даже не сыворотка правды, а нечто вовсе невообразимое. Только вот Гюрята сразу сказал, что на подобное лучше не рассчитывать, слишком от многих составляющих зависит успех. И чуть ли не в первую очередь от пока ещё очень слабых, почти неощутимых веяний силы. Той, которой немногим ранее было совсем уж мало а теперь… всё равно категорически не хватает.
Смысл демонстрации? Именно демонстрация. Очередная. Доказательство грядущего развития или скорее восстановления ранее доступного. Близкий к идеальному стимул стараться, дабы поскорее добыть аль-Мансура, причём неважно, в живом или дохлом состоянии.
Посыл принят, изучен и признан более чем достойным внимания. Ну а что касается полученных сведений в довесок к выбитым стандартными методами – они помогли наиболее верно понять образ мыслей халифа, вычленить слабые и сильные стороны, что в раскладе приближающейся битвы должно было во многом помочь. Численность войск – вот что имело немалое значение. Три тысячи наших остались в Леоне, ещё по полутысяче пришлось оставить в Сальдании и теперь вот в Бургосе. Это в довесок к леонцам, которые тоже - по нашим настоятельным рекомендациям – отщипывали от своих сил немалую толику, дабы держать под надёжным контролем избавленные от власти кордовских холуев земли. Генеральное сражение – это, конечно, хорошо, нужно и важно, но про тыл забывать категорически не рекомендуется. Слава всем асам и отдельно хитрому Локи, что многолетний опыт войн позволял понимать, как лучше всего действовать в различных обстоятельствах.
Куэльяр. Мы даже не скрывали, что движемся туда, вызывая этой самой открытостью глубочайшее непонимание как у самого халифа, так и у его полководцев. Чем? Тем, что двигались этак с ленцой, не стремясь ударить по его войскам, пока те не стали совсем уж велики числом. Нечто среднее между восьмьюдесятью и девяноста тысячами – вот такое число мавров составляло собранную под знамёнами аль-Мансура армию. Как правило, подобной оравы хватало с избытком, чтобы сокрушить леонцев, наваррцев и прочих, пользуясь тотальным превосходством в живой силе и слабой чувствительностью к понесённым потерям. Так было раньше, но теперь… Пускай с именно маврами мы в полноценных сражениях пока не сталкивались, но печенеги с хазарами имели схожие повадки. Разве что в войсках Кордовского халифата с доспехами получше дела обстояли, но в данном случае это не должно было играть большого значения. Что такое обычные доспехи при отсутствии массовой вооружённости арбалетами, полнейшего отсутствия огнеметателей, артиллерии, а ещё полноценной тактики со стратегией? Последнее, к слову сказать, у испанцев тоже не шибко присутствовало, из-за чего те с завидным постоянством и огребали от превосходящего числом противника, рассчитывая лишь на индивидуальное мастерство. Да, козырь неплохой, весомый, но не когда он является единственно сильной картой. Зато если добавить к нему привычные уже нам старшие козырные карты – ситуация меняется.
Двенадцать тысяч наших с пруссами войск – это учитывая тысячу храмовых воинов Арконы – чуть менее десятка тысяч леонцев, да спешно подошедшие наваррцы вместе с тем, что осталось от армии Кастилии, отказавшейся после гибелиГарсии Фернандеса Лары присягать его сынку, подстелившемуся под мавров. Это ещё восемь. Итого имеем двенадцать плюс восемнадцать равно тридцати. Три десятка тысяч –действительно солидное число. С любой стороны солидное, как ни посмотри! Добавим к этому драккары йомсвикингов, которые сейчас рыщут вдоль побережья халифата, наводя страх и ужас, мешая кордовским эмирам собирать и отправлять халифу дополнительные войска… Ситуация была более чем оптимистичная, хотя наши союзники, некоторые из них, готовы были впасть в пессимизм средней глубины. Причины… привычные, но вызывающие лишь улыбку.
Воюют не числом, но умением! Фраза простая, пусть именно в этих словах здесь не известная. Её понимали ещё с античных времён – те же «триста спартанцев» и прочие исторические примеры в помощь любому образованному человеку – признавали действенность, но вместе с тем признавать и уменье применять таки да большая разница. В общем, всем всё понятно. Испанцам мешали отсутствие жёсткого командования, попытки личных вассалов графов подчиняться лишь непосредственному сюзерену, а также собственно амбиции графов, считающих короля лишь первым среди равных. А где есть подобное отношение, велик риск скатиться в потерю единого управления даже не перед боем, при выработке планов на предстоящее сражение, но посреди собственно битвы. Лично наблюдал подобное во время сражения с польскими войсками. Не только там, конечно, но это был наиболее яркий и печальный для проигравшей стороны случай.
Сейчас же – шалишь! Хоть подчинённых лично мне как конунгу войск было и меньше половины от общего числа, дисциплину удалось поставить на вполне приемлемом уровне. Авторитет, он штука такая, особенно если подкрепляется победами не «где-то там», а более чем зримыми, свидетельства которых могли видеть все союзные войска. Сальдания и Бургос из совсем недавних, Лиссабон и вообще тотальный террор, наводимый нашими и союзными драккарами близ побережья халифата – это уже из разряда лично не наблюдаемого, зато известного по результатам. Плюс живые и вполне заслуживающие доверия свидетели, в том числе и освобождённые рабы, пленники, бывшие наложницы мавританских особей. Они многое рассказывали, делясь не только эмоциями, но и реальными фактами, пусть и каждый со своей колокольни, зачастую маленькой и невзрачной.