На гребне войны
Шрифт:
– Понятно. – Рок остался стоять, оглядывая помещение. – Тебе нравится твоя работа?
– Не скажу, что без ума от нее, но другой у меня нет, – выдавила из себя улыбку Валентина. – Может, у тебя есть что-то на примете?
– Откуда, – он пожал плечами, продолжая смотреть вокруг, – я же всего-навсего моряк.
– Слышала, ты многим доставляешь неприятности, моряк, – улыбнулась Валентина.
– Кому это? – удивленно поднял брови Рокотов.
– Моему брату, например.
– Я не хочу говорить о твоем брате, – Рок покачал головой, – может, предложишь другую тему? – Он подошел к бару и достал бутылку дорогого коньяка.
– Пей, если хочешь, – предложила Валентина, – и мне налей немного. А что ты имеешь против Славы?
Сам не понимая почему, Рок вдруг разоткровенничался. Может быть, этому способствовала интимная обстановка будуара, усталость, а может, близость красивой женщины.
– Из-за него и еще двух придурков погибла моя сестра. – Он держал в руках бутылку и глядел куда-то мимо Валентины, которая пыталась поймать его взгляд. – Я редко об этом говорю, но сейчас почему-то не удержался. – Сергей плеснул на дно больших пузатых бокалов коньяку и подал один Валентине.
– Иногда мужчине нужно выговориться. – Валентина взяла бокал и подвинулась, уступая место Року.
Тот опустился рядом, поставив локти на колени.
ГЛАВА 24
Череватенко устроился за игровым столом, потеснив худосочную девицу в красном облегающем платье. Она что-то пробурчала, но, оценив мощную мускулатуру боцмана, тут же замолкла. С другой стороны протиснулся Палермо. Таким образом, девица оказалась в тисках.
– Ребята, нельзя ли поосторожней? – пробормотала она.
– Играешь по маленькой? – приобнял ее Палермо за талию.
– Присматриваюсь, – та улыбнулась и руку не убрала.
– На красное, – Череватенко бросил на стол три фишки.
– Ставки сделаны. – Девица-крупье крутнула колесо рулетки и пустила шарик.
– Давай, шило тэби в сраку. – Череватенко вытащил сигару и нервно крутил ее между пальцами.
Выиграл черный номер. Когда крупье объявила выигравший номер, Череватенко едва не разломил сигару на две части.
– А-а, сраная каракатица, – чертыхнулся боцман.
Он удвоил ставку и опять поставил на красное. Палермо, глянув на девицу, поставил две фишки на черное. Шарик снова замер на черном поле.
Боцман выругался так, что девице пришлось закрыть уши руками. Палермо же, напротив, развеселился, забирая выигрыш.
– Не обращай на него внимания, крошка, – Палермо взял девицу за запястье, – лучше сыграем вместе. А ты, Степа, не слишком усердствуй.
– Пошел ты, – огрызнулся Череватенко, он снова удвоил ставку и опять поставил на красное, – должно же наконец повезти.
Теперь он поставил на кон уже двенадцать фишек. За столом на него начали с интересом поглядывать. Палермо снова приобнял девицу и поставил на первую дюжину. Ему опять повезло, в отличие от Череватенко. Боцман зыркнул на Палермо, словно это он был виноват в его проигрыше.
– Нужно сперва немного промочить горло, – прохрипел он, отходя от стола.
– Это наш боцман, – Палермо наклонился к девице, – не может играть на сухую. Как тебя зовут?
– Настя, а тебя?
– Палермо, – обольстительно улыбнулся он.
– Ты итальянец?
– Дедушка родился в Неаполе, а потом приехал в Союз. Отец уже родился тут.
– Так Палермо твоя фамилия?
– Нет, – он покачал головой, глядя в ее большие зеленые глаза.
– А что? – Настя оказалась настойчивой девушкой.
– Прозвище.
– А имя у тебя есть?
– Зачем тебе?
– Просто интересно.
– Можешь звать меня Эдуардом.
– Можно, я буду звать тебя Эдиком?
– Тебе что, Палермо не нравится?
– Ну что, – их милую беседу прервал боцман, пришедший из бара с большим стаканом водки, – много сорвал?
– Я больше не ставил, ждал тебя. Познакомься – это Настя, – представил он свою новую подружку.
– Степан Ильич, – Череватенко поставил стакан на край стола и провел ладонью по черепу, словно приглаживая несуществующие волосы.
Он дождался, пока крупье начала принимать ставки, и выложил двадцать четыре фишки. Снова на красное. Это была уже довольно приличная сумма, если учесть, что одна фишка была достоинством в десять долларов.
– Пойдем отсюда, – Палермо наклонился к Настиному уху, – боцман сейчас снова проиграет и начнет буянить. А когда Степан Ильич буянит, лучше ему под руку не попадаться.
Настя хихикнула и отправилась следом за Палермо.
Он подошел к покерному столу, за которым играли Мумба и Дудник.
– Мужики, это Настя.
– Юра, Нгамба, – оба обернулись и представились.
– Ой, какой черненький, – Настя удивленно посмотрела на ангольца.
– Папа у меня еще чернее, – Мумба улыбнулся ослепительной улыбкой.
– Хочешь присоединиться, красавица? – Дудка показал на стол.
– У меня нет фишек, – Настя развела руками.
– Давай, садись, – подтолкнул ее Палермо, – яза тебя поставлю.
Крупье, ловко орудуя специальной лопаточкой, сдала карты, когда Палермо с Настей устроились за столом. Палермо поставил по две фишки за себя и за свою новую подружку. Краем глаза Палермо заметил, что Череватенко отвалил от рулеточного стола и снова направился в бар с пустым стаканом.
– Червь опять проиграл, – шепнул он своим соседям, – еще один подход – ион взбесится.
– Может, выиграет, – предположил Дудка, глядя в карты.
– Я играю для того, чтобы получить удовольствие, – Палермо тоже посмотрел карты и попытался заглянуть в карты к Насте, но она прикрыла их рукой, – аты?