На хвосте Техас
Шрифт:
Обождите-ка минутку! Всего лишь одну минутку! Если нельзя отнять деньги, то это еще не означает, что они не вправе совершить акт справедливости. Разве допустимо, что эта свинья купается в зелени, в то время как они, прекрасные молодые люди, постоянно испытывают некоторый недостаток в средствах?
Фрэнки и Джонни вновь обменялись взглядами, в их глазах появилась злоба. Когда они вновь повернулись к Тидди, ее улыбка тут же угасла, она опять задрожала от ужаса.
— Это не твои деньги, — холодно сказал Фрэнки. — Ты вытянула их с кровью Митча.
— Н-но...
— Ты стерва, — объявил
— Н-но... но...
— И ты вернешь их ему обратно, — распорядился Фрэнки. — Деньги его, и они должны быть у него.
— И сделаешь это как можно быстрее, — добавил Джонни.
Тидди пошевелила губами, пытаясь выразить вслух диаметрально-противоположные приказы, которые ей давали ее сознание и подсознание. Один требовал больше никоим образом не причинять Митчу неприятностей, и это она теперь прочно усвоила, другой же сулил ему новые беды...
«Сделай это!», «Не делай этого!», «Держись подальше от Митча!» «Держись к нему ближе!».
Ребята угрожающе склонились над ней. Она хотела им все объяснить, но от страха речь была бессвязной, а мысли путались.
Фрэнки и Джонни остались глухи к ее словам.
— Ты что тут вякаешь, свинья? Какие еще хлопоты ты можешь добавить Митчу? Что за бред. Как могут возвращенные деньги обернуться для него неприятностями?
— Я... Я... Я...
«Это неверно. В корне неверно, что бы они ни говорили...»
— Ей понравилось поджариваться, — предположил Фрэнки. — Все стервы это любят.
Он высек пламя из зажигалки и поднес его к ней. Тидди закричала, Джонни ударил ее в грудь.
— А это нравится, свинья? — поинтересовался Фрэнки. — Пришлось по душе? Так ты собираешься вернуть нахапанное законному владельцу или нет?
У нее вырвалось:
— О да! Да, да!
После полудня Тидди прибыла в Хьюстон. Митча в городе не оказалось, поэтому она отдала деньги Рыжей.
Глава 20
Биг-Спринг.
Ничейная метрополия. Начало западного Техаса.
Биг-Спринг — это нефтяные скважины, продажа комплектов для них и запчастей, очистительные заводы, инструменты, похоронные принадлежности, механические мастерские, большие отели, крупные банки, огромные магазины и видные люди. Ведите себя здесь потише, пришелец! Будьте обходительны. На то, чтобы познакомиться, нужно время. То, что выглядит как бесцеремонность, на самом деле не более чем откровенность и нежелание тратить слова попусту.
Торгаш, возможно, велит вам катиться куда подальше, если вас не устроят его цены. Но это будет скорее дружеское пожелание, нежели оскорбление. Обыватель будет долго пялить на вас глаза, прежде чем ответить на ваш вопрос, а то и просто покачает головой, не сказав ни слова. Но это вовсе не означает, что он невежлив. Дело в том, что прежде ему надо хорошенько обдумать свой ответ, а при этом, естественно, глупо не проявить к вам никакого интереса, но если он наконец решит, что сказать ему нечего, так ничего и не скажет.
Такое отношение характерно для людей, рожденных в прериях, привыкших к одиночеству и крайне редко вообще разговаривающих по причине того, что вокруг мало тех, с кем можно общаться.
Видите ли, Биг-Спринг в недалеком прошлом был всего лишь городом скотоводов — особым местом на пыльной дороге, появившимся вокруг здания суда и прилегающей к нему площади. По его улочкам и улицам гуляла пыль, крытые железом здания летом плавились от зноя, а зимой покрывались инеем от порывов ледяного ветра, более свирепого, чем на Северном полюсе.
Вот так он выглядел, когда его впервые посетили два авантюриста — дыра дырой у черта на куличках. Город же, со своей стороны, отнесся к ним с чуть большей благосклонностью. Здесь уже привыкли к искателям приключений — охотникам за нефтью, хотя эти двое не вполне вписывались в общую картину.
Во-первых, они привезли с собою передвижную буровую установку «Стар-30», которая занимала вместе со всеми причиндалами две железнодорожные платформы. Никто из прежних авантюристов не имел ничего подобного — это оборудование стоило целого состояния. А во-вторых, эти двое, пожалуй, меньше всех прочих людей на свете могли бы претендовать на роль ее владельцев.
Это были мужчина преклонного возраста и его сын. Отец выглядел явным неудачником, человеком, который бесконечно бурил лишь пустые скважины. Сын производил впечатление жадного, противного и очень болезненного малого, что полностью соответствовало действительности, если не считать того, что к выше перечисленному следовало добавить целый ряд других существенных недостатков.
В эту бурильную установку и ту работу, которую ей приходилось выполнять, старик ухлопал все, что у него было, вплоть до последнего цента. Однако это была сущая прорва, требующая все новых и новых вложений, а поэтому сын и саму установку, и все с нею связанное просто ненавидел. Он был одинок с того момента, как научился ходить, и очень рано пришел к выводу, несвойственному детям, что весь мир — это одно большое отхожее место, окруженное колючей проволокой, и он брыкался в нем, как только мог, со временем находя в этом все больше и больше удовольствия. В его понимании ему абсолютно все были должны. И вот теперь, когда его отец соорудил ад на колесах, он колесил вместе с ним по свету, собирая долги.
Когда они прибыли в Биг-Спринг, ему было уже девятнадцать лет. Он страдал от туберкулеза, кровоточащей язвы и хронического алкоголизма.
Старика и его сына сопровождали рабочие, бурильщики, ремонтники. В бурильную установку впрягли огромные трактора, и они поволокли ее за девятнадцать миль от города к месту, где, как предполагалось, должна была быть нефть. Конечно, ни о какой дороге не могло быть и речи. Проложить ее через прерию, потоки, топи и пески только еще предстояло.
На этот переход ушла куча денег. Они по уши влезли в долги еще до того, как приступили к работе. А потом, когда начали бурить и ушли на глубину в сто двадцать пять фунтов, каждый последующий фут тоже стал влетать в крупную сумму, выброшенную на ветер. Но бурильщик ничего не может знать наперед, ему только и остается, что вгрызаться в недра дальше.