На хвосте удачи
Шрифт:
– Кайман!
Лис ухмыльнулся:
– Да уж, купаться в этой речушке не рекомендуется. А вот еще – глядите!
Он достал из мешка и кинул в воду кусок сушеного мяса. Поверхность воды точно вскипела: наклонившиеся люди видели, как мясо мгновенно разодрали множество неизвестно откуда взявшихся рыб. Ле Пикар передернул плечами и отсел подальше от борта.
– Это пираньи? – с ужасом и восторгом спросила Нати.
– Они самые.
– Но они же должны быть маленькими, а эти в половину моей руки!
– Наверное, порода другая… Вот такой здесь лес,
Лис не шутил. Трое моряков тоже смотрели на нее с ожиданием.
– Я буду слушаться, – быстро сказала Нати. – Беспрекословно.
Ле Пикар недовольно хмыкнул: он, как и многие в команде, считал, что капитан дал парню слишком большую волю. В серых глазах невозмутимого Берни ничего не отразилось, помощник просто ждал решения Лиса. Тот торжественно поднял руку:
– Услышано и подписано – при трех свидетелях!
На лодке плыли еще несколько часов, потом встречное течение стало слишком сильным, русло изобиловало камнями, поваленными деревьями и корягами; решено было идти берегом. Лодку вытащили из воды, привалили ветками, прочно привязали, чтобы не унесло, если река вдруг выйдет из берегов из-за сильного ливня.
Продвижение по суше тоже оказалось медленным: духота, жара, под ногами подаются и трещат гниющие ветки и палая листва, корни то и дело норовят подставить подножку, на пути – то заросли, то зеленые цветущие лианы, то лианы одеревеневшие, по толщине напоминающие стволы деревьев… Да еще москиты. Тысячи москитов! Вот почему не то индейцы, не то испанцы назвали так этот залив!
– Хорошо еще, не сезон москитов, – утешал ле Пикар спутников. – А то бы нас уже до костей обглодали!
Нати даже повязала платок на лицо, хотя дышать под ним было трудно. Злилась молча: мужчинам хорошо, у них-то кожа давно просолена и продублена, а у нее лицо от укусов наверняка раздулось раза в три! Корсары шли впереди, разрубая заросли мачете, а на стоянках вспоминали, как пробирались с Морганом через такие же джунгли аж до самой Панамы. Нати на привалах ни болтать, ни есть была не в состоянии, только валялась с задранными на ствол дерева ногами и пила; впрочем, вода тут же исходила вместе с потом. Что ж, ей некого винить, разве что саму себя – за свое окаянное любопытство и желание быть везде рядом с Фоксом. То-то бы Лис посмеялся, если б узнал, что ей не по себе, когда его нет в пределах видимости!
Впрочем, еще больше посмеялась, а скорее подивилась бы сама Нати, узнав, что Лис испытывает сходные чувства по отношении к своему юнге…
Казалось, они пробирались через лес целую вечность. Заночевали, когда стало слишком темно для дальнейшего движения. Всю ночь дежурил Хосе, остальные спали как убитые, не слыша разнообразных звуков ночных джунглей.
…Глухие заросли расступились внезапно, путешественники просто вывалились из них, как будто долго пробирались по узкому коридору и неожиданно оказались в огромной комнате. Кажется, в этих местах кто-то
– Ну? – спросил воинственно ле Пикар, оглядываясь. – И где же твой город? Или хотя бы его развалины?
– Сейчас сверим направление. – Лис полез было за картой, но остановился. Оглянулся. Услышав повторившийся далекий крик, все тоже закрутили головами.
– Вон он!
Вдоль опушки леса по направлению к ним, крича и размахивая руками, бежал мужчина. Увидев, что они не двигаются, замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг. Остановился поодаль, тяжело дыша и с опаской разглядывая вооруженную до зубов команду.
– Ну что, приятель? – спросил Лис. – И для чего ты нас окликнул? Откуда ты здесь взялся?
Человек заговорил прерывисто, но при первых же его словах моряки подняли опущенные было пистолеты – он говорил по-испански. Берни повернулся к лесу, из которого они только что вышли, обшаривая взглядом заросли: да там могла спрятаться целая сотня врагов! Испанец умоляюще вскинул руки:
– Заклинаю, сеньоры, выслушайте меня! Я здесь совершенно один… вернее, один остался в живых… я в отчаянии, помогите мне!
Некоторое время назад Сильвио – так его звали – нанял некий дон Эстебан. Испанец, как и Лис, искал древний индейский город. Но все пошло не так, как планировал предприимчивый капитан: они и в город-то войти не успели, как часть из них «пожрало пламя», которое возникло на каменном мосту. А потом на них напали индейцы, и из пятидесяти высадившихся на этот проклятый берег в живых остался только он один.
– Индейцы? – повторил ле Пикар. – И много их?
Сильвио беспомощно развел руками:
– Да не счесть! Я удрал – они-то не выходят за пределы города! Скитаюсь много дней по джунглям, но неизменно выхожу обратно. Этот город просто заколдован!
Испанец и впрямь выглядел жалко: ободранная одежда, на лице – царапины и следы копоти…
Фокс жестом отозвал своих людей в сторону. Хосе остался приглядывать за испанцем – Сильвио косился на него испуганно, переминался на месте, но бежать не пытался.
– Ловушка? – мотнул в его сторону подбородком Берни.
– А смысл? Нас могли взять сразу тепленькими, пока мы тут клювом щелкали на опушке…
– А может, он давным-давно нашел сокровища и теперь пытается нас запугать, чтобы мы не ходили в Теночтитлан? – предположил Нэтти.
– Угу. – Ле Пикар держал пистолет на плече, как дубину. – А может, там и впрямь полный город кровожадных индейцев?
– Нет, – звучным голосом сказал прекрасно все слышавший Хосе. – В городе почти не осталось живых.
– А «почти» – это сколько? Как он сказал: «Да не счесть».
– Я Хосе верю: сказал, мало – значит мало, – отрезал Фокс. – Меня больше волнует это… «адское пламя» – скорее всего какая-то хитроумная ловушка. И наверняка не одна.