На иных ветрах
Шрифт:
Разумеется, обе женщины Лебаннена тут же усадили и стали расспрашивать о причине столь внезапного появления. Он быстро пересказал все последние новости и обратился к Техану:
– Возможно, только ты, Техану, единственная во всем королевстве, можешь мне помочь, если сумеешь призвать к себе этих драконов, как когда-то призвала Калессина, имея над ними какую-то власть. Если ты сможешь поговорить с ними, то спроси: почему они воюют с моим народом? Сможешь?
Молодая женщина, услышав его слова, вздрогнула и отвернулась,
Однако Тенар не стала ни обнимать, ни защищать ее. Она стояла неподвижно и молчала. А потом сказала:
– Техану, когда-то давно я сказала тебе: когда к тебе обращается король, ты должна отвечать. Тогда ты, правда, была еще ребенком и меня все-таки не послушалась. Но теперь ты уже не ребенок.
Техану испуганно отступила от них, опустила голову, точно провинившийся ребенок, и едва слышно ответила своим хрипловатым голосом:
– Но я не могу их позвать. Я их не знаю.
– А Калессина ты позвать можешь? – спросил Лебаннен.
Техану покачала головой.
– Калессин слишком далеко, – прошептала она. – Я не знаю где.
– Но ведь ты – дочь Калессина! – сказала Тенар. – Неужели ты не можешь просто поговорить с этими драконами?
С несчастным видом Техану прошептала:
– Не знаю…
– И все же, Техану, если есть хоть малейший шанс, что они станут тебя слушать, – сказал Лебаннен, – то я умоляю тебя: попытайся использовать этот шанс! Пойми, я не в силах сражаться с ними. И я не знаю их языка, чтобы с ними поговорить и узнать, чего они хотят от нас, эти существа, способные уничтожить меня одним своим вздохом, одним взглядом. Пожалуйста, если сможешь, поговори с ними! Ради меня, ради нас всех. Техану долго молчала. Потом так тихо, что Лебаннен едва расслышал ее, промолвила:
– Хорошо.
– Тогда готовься к путешествию. Мы отплываем в четвертом часу вечера. Мои люди доставят тебя на корабль. Спасибо тебе! И тебе тоже спасибо, Тенар! – Лебаннен на мгновение сжал ее руку в своей, но лишь на мгновение: перед отъездом у него было еще много забот.
Когда он примчался на пристань, хрупкая фигурка в плаще с капюшоном уже виднелась у сходней. Последняя лошадь, которую предстояло ввести на палубу, храпела и упиралась, боясь воды и незнакомой обстановки, а Техану, похоже, вела с конюхом какие-то переговоры. Потом она просто взяла лошадь под уздцы, что-то ей шепнула и преспокойно поднялась с ней на палубу.
Корабль – это ведь маленький и густо населенный дом, так что Лебаннен, уже после полуночи выйдя на палубу, случайно услышал, как на корме тихо переговариваются двое конюхов.
– Верная у девочки рука, – сказал один, а второй, судя по голосу, более молодой, подтвердил:
– Да уж, это точно. Да только смотреть на нее страшно, правда?
– Ну, если лошади против нее ничего не имеют, – возразил первый, – то и ладно. Тебе-то зачем на нее смотреть?
И второй прошептал:
– Не знаю.
А когда они уже ехали верхом от песчаных берегов Онневы, поднимаясь в гору, при первой же возможности Тосла нагнал Лебаннена и поехал с ним рядом.
– Значит, она вроде как нашим переводчиком будет, верно? – спросил он.
– Если сможет.
– Что ж, в таком случае она куда смелее, чем я думал. Если с ней в первый раз случилось такое, то ведь может случиться и снова.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ее же чуть до смерти не сожгли!
– Да, только это был не дракон.
– А кто же?
– Люди. Ее родители.
– Ох, да разве такое возможно? – поморщился изумленный Тосла.
– Бродяги, воры, что с них взять. А ей тогда было лет пять. И никому не известно, что она там натворила, только кончилось все это тем, что родители избили ее до полусмерти и сунули в еще горевший костер на стоянке. А потом спокойно ушли, думая, что она либо уже мертва, либо скоро умрет и все сочтут это просто несчастным случаем. Так и сбежали! А деревенские жители ее нашли, и Тенар взяла ее к себе.
Тосла почесал за ухом.
– Какая милая история о человеческой доброте! Так, значит, она и Верховному Магу тоже не родная дочь? Но в таком случае объясни: что это все твердят, что она, мол, драконий приплод?
Когда-то Лебаннен немало колесил по морям вместе с Тослой, дрался с ним бок о бок во время осады Сорры и знал его как храброго, сообразительного и хладнокровного человека. И когда грубость Тослы заставляла его краснеть, он обвинял только собственную тонкокожесть. Но сейчас он рассердился.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – сухо и спокойно сказал он, – но сам я знаю только, что великий дракон Калессин называл ее дочерью.
– Угу. Между прочим, этот твой Оникс, этот замечательный волшебник с Рока, быстренько ушел в кусты, заявив, что в таких переговорах будет совершенно бесполезен. А ведь он точно умеет говорить на Древнем Языке! Верно?
– Да. Умеет. И запросто может с помощью нескольких слов превратить тебя в прах. И если он еще до сих пор этого не сделал, то только из уважения ко мне, но отнюдь не к тебе.
Тосла уныло кивнул:
– Это-то я знаю!
Они ехали верхом весь день, и так быстро, как могли выдержать лошади. Уже совсем в сумерках они добрались до маленького городка, спрятавшегося среди холмов, где лошадей можно было накормить и разместить на отдых. Сами наездники едва живые повалились на чрезвычайно неудобные кровати. Те из них, кто совершенно не привык к езде верхом, обнаружили, что едва могут передвигать ноги. Выяснилось, что здешние жители о драконах и слыхом не слыхивали. Больше всего их поразило появление целого отряда богатых незнакомцев на лошадях, которые потребовали всего лишь овес да постели и заплатили за это серебряными и золотыми монетами.