На иных ветрах
Шрифт:
– Но ведь никого из этих людей и не собираются приносить в жертву, – промолвила она наконец нерешительно. – Только меня!
– Никаких жертв! – отрезала Тенар.
– Но тогда зачем же сюда летят драконы? Тенар тяжело вздохнула, набралась терпения и сказала:
– Знаешь, девочка, нам с тобой нужно обсудить множество самых различных вещей. И если ты станешь воспринимать меня как своего друга…
– А я и воспринимаю! – воскликнула принцесса и что было сил стиснула правую руку Тенар. – Ты и есть мой друг, у меня никаких других друзей нет, и я готова пролить ради тебя свою кровь!
И, как бы смешно это ни звучало, Тенар знала: она говорит чистую
Она постаралась столь же крепко пожать девушке руку и сказала:
– Хорошо. Значит, мы с тобой друзья. Назови же мне свое имя.
Принцесса широко распахнутыми глазами смотрела на нее. Из носа у нее все еще немного подтекало, верхняя губа была прикушена, а нижняя дрожала. Судорожно, как ребенок, вздохнув, она произнесла:
– Сесеракх.
– Вот и отлично, Сесеракх. А меня зовут не Ара, а Тенар.
– Тенар, – повторила девушка и еще крепче сжала ее руку.
– А теперь, – Тенар говорила очень медленно и спокойно, пытаясь полностью овладеть обстановкой, – вели подать мне напиться. Я пришла издалека, и меня мучает жажда. И давай-ка присядем. Я немного передохну, а потом мы обо всем поговорим.
– Я сейчас! – крикнула принцесса и в несколько прыжков оказалась за дверью. Точно молодая львица на охоте, подумала Тенар. Где-то во внутренних помещениях послышались окрики и плач, затопали бегущие ноги, потом появилась одна из служанок принцессы, дрожащими руками поправила свое покрывало и что-то забормотала на таком дремучем северном диалекте, что Тенар понять ее оказалась не в силах.
– Говори на здешнем языке! – донесся откуда-то из дальней комнаты голос принцессы, и служанка жалобно пискнула на ардическом:
– Сидеть, пить, госпожа?
Вскоре принесли два кресла и установили их ровно посреди темноватой и душной комнаты – одно напротив другого. Следом явилась Сесеракх и встала возле одного из кресел.
– Знаешь, дорогая, я бы предпочла выйти на воздух и посидеть где-нибудь в тени, у воды, – сказала Тенар. – Если, конечно, это доставит удовольствие и тебе, госпожа моя.
Принцесса снова что-то рявкнула, женщины заметались, кресла перенесли на просторный балкон, и Тенар с принцессой наконец уселись там рядышком.
– Так безусловно лучше, – удовлетворенно сказала Тенар. Ей все еще казалось немного странным, что она говорит по-каргадски. Это не доставляло ей ни малейших трудностей или неудобств, однако она чувствовала себя актрисой, хорошо играющей свою роль.
– Неужели ты любишь воду? – спросила принцесса. Ее лицо уже успело приобрести свой естественный цвет – цвет густых сливок; глаза тоже больше не были припухшими и оказались не карими, а золотисто-голубыми или, точнее, голубыми с золотистыми крапинками.
– Да, очень. А ты нет?
– Я ее ненавижу! Там, где я жила, воды не было.
– Ты жила в пустыне? Я тоже. До шестнадцати лет. А потом я пересекла море и приплыла на западные острова. Я очень люблю всякую воду – море, реки, ручьи.
– Ой, море! – Сесеракх даже поежилась и закрыла лицо руками. – До чего же я его ненавижу! На корабле меня все время выворачивало наизнанку. Без конца! День за днем, день за днем. Нет, я даже видеть никогда не желаю это море! – Она быстро глянула сквозь ветви ив на спокойную мелкую реку под ними. – Ну, эта вот река еще ничего, – с некоторым недоверием сказала она.
Служанка принесла поднос, на котором стоял кувшин с холодным питьем и чашки. И Тенар наконец-то напилась вдоволь.
– Принцесса, – сказала она, – мне нужно о многом рассказать тебе. Во-первых, драконы по-прежнему находятся отсюда довольно далеко, на Дальнем западе. Во-вторых, король Лебаннен и моя дочь Техану отправились с ними на переговоры.
– На ПЕРЕГОВОРЫ? С драконами?!
– Да. – Тенар хотела было объяснить поподробнее, но передумала и сказала: – А теперь расскажи мне, пожалуйста, о драконах с Гур-ат-Гура.
Еще девочкой на Атуане Тенар слышала о том, что на острове Гур-ат-Гур есть драконы. Драконы угрожали тамошним жителям в горах, а разбойники – в пустыне. Гур-ат-Гур был остров бедный и очень далекий, и оттуда ничего хорошего никогда не привозили, разве что опалы, бирюзу и кедровые бревна.
Сесеракх глубоко и горько вздохнула и понурилась. На глазах у нее опять показались слезы.
– Это я просто о доме вспомнила, – попыталась оправдаться она и сказала это так по-детски искренне, что и у Тенар на глаза тоже навернулись слезы. – Ну, драконы вообще-то живут высоко в горах. В двух или трех днях пути от Месретха. Там кругом одни скалы, и никто этих драконов не тревожит, и они тоже никого не тревожат. Но раз в год они спускаются со своих вершин, сползают на животе по какой-то особой тропе. Тропа эта совершенно мягкая, потому что покрыта толстым слоем пыли – они ведь сползают по ней с начала времен. Эта тропа так и называется: Путь Драконов. – Принцесса видела, что Тенар слушает с величайшим вниманием, а потому вдохновенно продолжала: – Пересекать Путь Драконов запрещено. Это табу. На эту тропу человеку даже ступить нельзя! Ее нужно обходить как можно дальше, с южной стороны от того места, где совершаются жертвоприношения. Драконы начинают сползать вниз в конце весны. На четвертый день пятого месяца года они все собираются возле жертвенных камней. Никто из них никогда не опаздывает. И все жители Месретха и окрестных деревень тоже собираются там и ждут их. А когда они все наконец спустятся по Пути Драконов, жрецы приступают к жертвоприношениям. И это… А у вас на Атуане разве не совершаются весенние жертвоприношения? Тенар покачала головой.
– Я ведь поэтому так и испугалась, – сказала Сесеракх. – Понимаешь, в жертву ведь могут и людей приносить! А если дела идут совсем плохо, то жрецы приносят в жертву королевскую дочь. В иных случаях это бывает обыкновенная девушка, но жрецы давно уже этого не делали. Во всяком случае, в последний раз это случилось, когда я была еще совсем маленькая. С тех пор как мой отец победил всех остальных правителей, жрецы приносили в жертву только одну козу и одну овцу. Они собирали кровь жертвенных животных в чаши, а жир бросали в священный костер и взывали к драконам. И все драконы собирались, пили кровь и глотали огонь костра. – Сесеракх даже на мгновение зажмурилась. Тенар тоже. – А потом драконы возвращались к себе, в горы, а мы – в Месретх.
– А эти драконы были очень большие? Сесеракх раскинула руки примерно на метр в каждую сторону.
– Вот такие. Иногда и больше, – сказала она.
– А они умеют летать? Или говорить?
– Ой, нет! У них даже и не крылья, а просто такие… отростки. И они издают что-то вроде шипения, а говорить не умеют, как и все прочие животные. Хотя, конечно, драконы – животные священные. У нас дракон – это знак жизни, потому что огонь – это сама жизнь, а драконы глотают огонь и плюются огнем. И они священны, потому что приходят на весеннее жертвоприношение. Даже если никто из людей не придет, драконы все равно обязательно соберутся в этом месте! А мы приходим туда, потому что так делают драконы. Жрецы всегда разъясняют нам это перед тем, как совершить жертвоприношение.