На исходе каменного века
Шрифт:
Оберегая более слабых от более сильных, она превратила гигантов животного мира в травоядных. Надежно защитив травоядных великанов от хищников, она и самих травоядных сделала неопасными для хищников. Мамонтов лишила злобности, носорогов — расторопности и остроты зрения, бегемотов — скорости, а буйволов, туров и бизонов подчинила законам стада. Кроме того, она привязала большинство зверей к определенному месту и пище, чтобы они меньше мешали друг другу жить. И она же обязала их быть всегда настороже — лишь ценой постоянной готовности убегать, защищаться или преследовать они отстаивали свое право на жизнь.
Только люди освобождались от этого постоянного беспокойства: они сами выбирали себе судьбу. Их жизнь не зависела от определенной пищи и климата, они умели приспособиться к любой среде.
* * *
Начался сезон дождей — саванна позеленела. Земля вдоволь напиталась водой, Шу пополнела и расширилась.
Для Гала и Риа это был счастливый сезон. Они заблаговременно запаслись пищей и солью, дров у них тоже было достаточно — Гал сложил их под навесом у входа. В эти дни Гал почти не отлучался из дома, где у него теперь было достаточно хлопот.
В сезон дождей из земли дружно поднялась бамбуковая поросль, широкой живой изгородью огибая пещеру. А к концу сезона Риа родила сына. Его назвали Уор, то есть «В дождь».
К этому времени Ру стала рослой собакой с красивой золотисто-серой шерстью. Веселая, смышленая, она крепко сдружилась с людьми. Но наступила пора, когда Ру простилась с детством. Охваченная непривычным для нее беспокойством, она покинула пещеру, и вместе с ней ушел Раф. Назад они возвратились не одни, а с целой стаей серых поджарых собак. Раф выделялся среди них своей светло-рыжей шерстью и широкой грудью. Вжестокой схватке с соперниками он отстоял для себя Ру и заставил серых собак признать его вожаком. Гал соорудил для Рафа и Ру небольшую хижину из камней, обмазал изнутри и снаружи быстро сохнущей на солнце красной глиной. Они тут же заняли хижину, остальные собаки поселились в окрестностях пещеры. Как в краю ланнов, собаки опять жили по соседству с людьми.
На охоту Гала теперь сопровождали его четвероногие помощники. Сними в саванне он чувствовал себя намного сильнее.
С рождением Уора у Гала и Риа прибавилось забот, но это были долгожданные, радостные заботы.
Через год после Уора родилась Ло, «Синеглазая», а еще через один сезон дождей после Ло Риа родила второго сына. Он появился на свет утром — солнце только что поднялось над землей, — и сына назвали Эри, «Утренним».
К этому времени семья жила в просторной бамбуковой хижине внутри пещеры. Днем свет в хижину проникал через вход, ночью и в пасмурные дни в ней горел светильник.
Для детей Гала и Риа жаркое небо саванны стало родным небом, и где бы они ни оказались в будущем, им не забыть счастливое детство на берегах Шу, около бамбуковой рощи, под пышной кроной которой прохладно в самый жаркий день.
Они росли в веселой компании серо-рыжих и пятнистых щенков и с первых дней усваивали, что должны жить в мире и дружбе с днем и ночью, с травой, водой и скалами, с матерью, отцом и со всеми, кто предлагал им дружбу, потому что только так, уважая права других, люди получали право жить…
Подрастая, дети во всем брали пример с матери и отца. Опыт родителей был для них источником разнообразных знаний о мире, в котором они делали свои первые шаги.
Хранительница домашнего очага, мать не разлучалась с детьми. Она заботилась о том, чтобы пища была вкусной, а одежда — удобной и легкой. Не прерывая своих занятий, она учила детей тому, что знала и умела сама, и они охотно помогали ей в хижине и у костра. Отец же был для них защитником от всех зол. Он приносил добычу, его не останавливали никакие трудности, он не боялся никого и ничего. Он был спокоен, когда лили дожди и в скалы били огненные стрелы; он невозмутимо воспринимал рык охотящегося поблизости льва, его не страшила ночная темнота. Он всегда был уравновешен, внимателен, добродушен и прост.
Только одно дети не могли по-настоящему оценить в нем: его силу. Им не с кем было сравнить его. А за последние годы Гал раздался в плечах, унего отросла борода. Теперь это был огромный, могучий воин. Копье с наконечником Грано стало совсем легким в его мускулистой руке, он метал его как дротик,
Изменилась и Риа. Теперь это была полногрудая, широкобедрая женщина, способная потягаться силой хоть с Нга. Женщины-ланны позавидовали бы ей. Хлопоты, связанные с материнством, не лишили ее обаяния. Она была счастлива с мужем, он постоянно заботился о ней и о детях, а их было уже пятеро. Никому из них не приходилось голодать. Он оградил всех от бед, а к ней относился так же бережно, как до брачной ночи. Он облегчал ей труд, у костра предлагал лучшие куски мяса. Он был добр и ласков с детьми, но неизменно строг с сыновьями, обучая их навыкам воина и охотника.
Не желая видеть сыновей жестокими, Гал давал им наглядные уроки разумности и доброты: он не убивал животных без нужды, не спешил поднять копье на леопарда, если пятнистый зверь не намеревался напасть на него; он оставлял ядовитую змею в покое, если она ползла мимо своей тропой. А однажды на глазах у детей он спас земляного зайца зу, которого преследовали собаки. Отчаянно борясь за жизнь, заяц прыгнул в ноги Галу и замер, сжавшись в комок от страха.
— Он просит защитить его от собак, — сказал Гал, беря зайца на руки. Зверек даже не сопротивлялся, оказавшись во власти человека. — Недостойно воина обманывать того, кто доверился ему!
Он бросил собакам остатки от обеда, вышел за бамбуковый пояс и выпустил зайца в саванну.
Уроки отца усваивались сыновьями. Уор, увидев однажды, что преследуемый шакалами козлик прыгнул в Шу и начал тонуть, бросился, не колеблясь, за ним, вытащил козленка на берег, а потом выпустил его среди скал, где паслись козлы.
Вместе с разумной добротой Гал воспитывал в сыновьях решительность, хладнокровие, умение постоять за себя. Уор был еще подростком, когда Гал начал брать его с собой на охоту. Однажды они столкнулись в саванне со львом. Неизвестно, чем кончилась бы эта встреча, если бы внимание льва не отвлекли гепарды: они дерзко появились в его охотничьих владениях. Лев счел более важным напасть не на людей, а на своих соперников-гепардов. Уор надолго запомнил ту встречу. Отец не дрогнул, не отступил ни на шаг. Он заслонил собой Уора и приготовился к битве со зверем — он уже не впервые встречался со львами. Уор по-настоящему даже не испугался: он знал, с какой силой и быстротой разила отцовская рука. Он своими глазами видел это, когда они встретились с Одиноким буйволом. Этот великан не боялся в саванне никого. Могучие рога, широченная грудь, мощные ноги и бугры мускулов отбили бы у любого охотника желание сразиться с ним, а старые шрамы на огромном теле свидетельствовали о том, что он не раз выходил победителем в битвах с крупными хищниками. Но у него был дурной нрав: буйвол напал на Гала и Уора, хотя они не охотились на него, а шли своим путем. Отец вступил в битву со зверем — другого выхода у них не было. Уор со страхом наблюдал за этим поединком. Буйвол стремительно накатывался на них. Отец метнул навстречу ему дротик, еще один и еще — они будто догоняли друг друга: первый еще не долетел до зверя, а третий уже был в воздухе. Буйвол взревел от боли, трижды напоровшись на летучие острия, а отец уже ринулся на него с палицей в руках. Тяжелый удар оглушил зверя, поверг наземь. Потом копье отца пронзило буйволу сердце. Это случилось недалеко от бамбукового пояса, и добычу всей семьей по частям перенесли к пещере. Собакам и грифам тоже досталось на обед. Так бесславно погиб Одинокий буйвол, потому что перестал считаться с законом жизни.
Гал часто рассказывал детям о привычках зверей, птиц и рыб, о происшествиях во время охоты. Его постоянной слушательницей была и Риа.
Под покровительством отца и матери дети росли веселой дружной стайкой, становились помощниками родителей. Изредка их посещали болезни, случались и несчастья. Однажды скорпион ужалил Эри в ногу. Ло не растерялась, высосала из ранки яд и этим спасла брата. В другой раз не повезло Уору: он был неосторожен с дикобразом. К счастью, все обошлось благополучно. Саванна оставалась для семьи гостеприимной и доброй. Галу и Риа все меньше хотелось покинуть обжитое место, хотя оба знали, что уйти придется: одна семья не может жить без других семей. День, когда они оставят берега Шу, неизбежно наступит…