На исходе ночи
Шрифт:
И все-таки они появились неожиданно, две темные безмолвные тени. Один метнулся к кровати, быстрым движением сунул руку под подушку и вытащил оттуда пистолет. Другой остановился в дверях, заполнив собой весь проем.
— Вставайте, Солтан, — негромко сказал тот, что стоял возле кровати. — А вы зажгите лампу, и побыстрее, — обратился он к хозяйке.
Она сделала то, что ей сказали, и тотчас ушла из комнаты.
Ничего еще не соображающий со сна и похмелья, Солтан сидел на кровати, тупо уставившись на незнакомцев. Наконец, сообразив, что произошло, полез под подушку. Не найдя пистолета, криво улыбнулся.
— Одевайтесь, — приказал ему один из мужчин, плотный, в сером дождевике. — Пойдете с нами. Только без глупостей. — Он помахал для убедительности пистолетом.
Солтан быстро оделся, поискал глазами Надежду. Ее нигде не было. Уже во дворе, возле калитки, он оглянулся. Женский силуэт белел на крыльце. Сделал знак рукой, она не ответила, молча, смотрела, как его, подхватив с обеих сторон под руки, вели по улице. Женщина стояла так до тех пор, пока Солтан и его провожатые не скрылись в туманной, призрачной дымке, опустившейся над селом перед близким рассветом.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС
Поднятый посыльным ни свет ни заря с постели, Москаленко заторопился в отдел. Начальник уже сидел в кабинете и что-то читал. Ответив на приветствие, Жугару молча указал капитану на стул и снова углубился в бумагу. По выражению лица майора Москаленко понял, что лежащие на столе смятые листки, исписанные фиолетовыми чернилами, очень заинтересовали Жугару. Москаленко сидел довольно долго, не решаясь оторвать начальство от чтения и спросить, зачем он понадобился в такую рань. Майор наконец откинулся на спинку стула и рассмеялся. Москаленко удивленно вскинул глаза: таким своего начальника ему еще видеть не приходилось. Лицо Жугару приняло свое обычное сосредоточенное выражение. Он передал листки капитану:
— Ознакомься, Андрей Кондратьевич. — В последнее время он все чаще обращался к Москаленко запросто — на «ты» и по имени-отчеству. — Удивляюсь людям, которые верят этому набору фраз. Видимо, кое-кто все-таки верит. Наивные простаки, если не сказать больше. Но это в лучшем случае. В худшем же — враждебные элементы. И на что только рассчитывают? Да ты почитай, Андрей Кондратьевич, — спохватился майор, — видя, что капитан не понимает, о чем идет речь.
— Что скажешь? — с интересом спросил Жугару, когда капитан ознакомился с программой демократической аграрной партии.
— Сначала спрошу вас, Демьян Никифорович, где вы достали этот антисоветский бред?
— У подполковника Дэнниса взял… почитать. Для повышения политического образования. — Жугару снова улыбнулся.
— Так… — Москаленко лишь теперь понял причину хорошего настроения начальника. — Значит, схватили?
— Да, сегодня ночью… Сейчас приведут, вместе допросим. — Он нажал кнопку звонка и приказал вошедшему лейтенанту доставить задержанного Солтана.
Минут через пять в сопровождении конвойного в кабинет вошел Солтан, остановился посреди комнаты, вытянулся по стойке «смирно» и отчеканил:
— Здравия желаю!
— Здравствуйте, — ответил на приветствие майор, пристально вглядываясь в его поросшее щетиной, помятое после выпивки и бессонной ночи лицо. — Я начальник райотдела МГБ майор Жугару, а этот товарищ — капитан Москаленко. Получается; — усмехнулся он, — что вы — самый старший по званию. Если не ошибаюсь — подполковник. Да что же вы стоите, присаживайтесь.
Конвойный придвинул стул и вышел из кабинета.
— Извините, товарищ майор, но вы ошиблись. Я — младший сержант, был недавно старшим сержантом. Разжаловали меня. — Солтан по-прежнему стоял, жалко, униженно улыбаясь.
— Да вы садитесь, Солтан, садитесь, — снова предложил Жугару, — разговор у нас долгий будет.
Солтан осторожно присел на край стула, избегая устремленных на него изучающих взглядов.
— Начнем по порядку. — Майор раскрыл пачку «Казбека», не спеша закурил.
Ароматный дымок дошел до Солтана, он беспокойно заерзал на стуле и бросил короткий просительный взгляд на Жугару. Тот понял без слов, протянул ему пачку:
— Курите.
Солтан вскочил, достал дрожащими пальцами папиросу, прикурил, жадно, глубоко затянулся и только после этого поблагодарил.
— Итак, — продолжал Жугару, — мы вас слушаем. Расскажите о себе по порядку, кто вы, откуда…
— Да рассказывать особенно нечего, — нехотя произнес арестованный, — вы и так сами, наверное, все знаете. — Он опустил голову и стал пристально разглядывать пол, будто что-то там потерял.
— Действительно, знаем, — согласился майор, — однако хотелось бы услышать рассказ из первоисточника о том, как вы, молодой еще человек, и судя по всему, неглупый, докатились до жизни такой.
— Какой — такой? — глухо пробормотал Солтан.
— Позорной, преступной — вот какой. Вам бы еще жить и жить, а вы… — Жугару не закончил и лишь выразительно махнул рукой.
— Это все старший лейтенант Колтовой, — после паузы тихо произнес Солтан. — Из-за него все началось.
— Какой Колтовой? — переспросил Жугару. Эту фамилию он услышал впервые…
— Мой командир. Сам отпустил в краткосрочный отпуск, а потом сказал: ничего, мол, не знаю. Получилось, что я в самоволке был.
— Допустим… А дальше?
— Посадили меня… Сбежал я, приехал к дядьке в Чулуканы. — Он сделал паузу и сдавленным голосом едва слышно произнес: — Я не хотел его убивать, этого чахоточного, даже не знаю, кто он такой. Это все он, Филимон Бодой, меня заставлял. Он, Бодой, и убил… Прикладом.