На излом клинка. Книга первая
Шрифт:
Ещё совсем недавно я попирал мостовую по праву, шагая по ней уверенной поступью, высекая из неё искры медными набойками своих каблуков. И вот уже напуганным и бесприютным беглецом скользил я, как бестелесный призрак, по ночным улицам, едва-едва ступая на камни носками сапог. Путь мой лежал к дому Жерома Бургони, я должен был предупредить его о произошедших событиях и только затем покинуть город. Мэтр жил рядом с театром, в небольшом двухэтажном домике, который купил совсем недавно именно из-за его расположения. Мне не хотелось будить весь квартал, и я легонько постучал дверным молотком.
– Это ты, братец Антуан? – пропела она мелодичным, чуть хрипловатым со сна голоском. – Что заставило тебя подняться в такую рань? Неужто прогнала любовница? – воскликнула она в шутливом ужасе. Но я не был расположен шутить, и скорчил недовольную гримасу:
– Кло, поверь, мне сейчас не до пустой болтовни. Впусти меня скорее и разбуди отца!
Её голова тут же исчезла и, спустя минуту, она загремела засовом. Когда я вошёл, Клодетта, держа свечу, разглядела мой мешок и дорожное платье, и на её лице отразился испуг:
– Что случилось? – с тревогой спросила она, ведя меня в комнату с камином, выполнявшую роль гостиной.
– Ничего хорошего, Кло, – сказал я. – Сходи за отцом, это очень важно.
– Не надо за мной идти, – послышался недовольный голос мэтра. – Когда вы поднимаете такой грохот, спать может только глухой!
В халате, ночном колпаке и без парика, он выглядел настолько домашним и беззащитным, что сердце моё невольно сжалось. То, с чем я пришёл в его дом, не прибавит мэтру здоровья. Он внимательно оглядел меня и сказал:
– Не надо быть провидцем, чтобы понять: ты вляпался в дерьмо. Хотя, сколько живу на свете, а не видел тех, кто стелет солому, прежде чем упасть. Ну, рассказывай, что с тобой приключилось.
Я выразительно скосил глаза на Кло, закутанную в длинную шаль и примостившуюся на подлокотнике его кресла. Однако Жером лишь махнул рукой.
– Бесполезно гнать её, всё равно станет подслушивать, а так хоть переспрашивать не будет.
Мне ничего не оставалось делать, как начать свой невесёлый рассказ. Естественно, я пропускал подробности, вроде ранения, но и без них история выходила печальная. Семейство Бургони слушало меня внимательно, при этом дядюшка Жером мрачно разглядывал пол, а Клодетта поедала своими глазищами, закрывая ладонями рот, чтобы не вскрикивать. Когда я закончил, в комнате воцарилось молчание. Наконец мэтр заговорил:
– Что тут скажешь, Антуан, тебе надо бежать и как можно скорее, ты прав. Выбор у тебя не велик, если не зарежут на улице, так придушат в тюрьме или казнят за убийство, разницы нет – всё одно смерть. Я только не пойму, зачем им это? Ну чем ты мог так насолить этим знатным господам? Они ведь сильно потратились на тебя, подготовить такую ловушку стоит недёшево. Посуди сам, ты заменил на балу виконта Сен-Жана, а где был в это время сам виконт?
– Я бы и сам хотел это понять, дядюшка Жером, – уныло выдавил я. – Возможно, он был заинтересован в смерти ростовщика: положим,
– Но все в городе знают, Абрахам был осторожным человеком и не стал бы настраивать против себя знать, скорее примирился бы с потерей барышей. Нет, Тони, нет, здесь кроется что-то другое. Но что? Хотел бы я знать. – Мэтр поскрёб затылок.
– Ладно, тайны тайнами, а чем скорее ты покинешь город, тем тебе будет лучше, а мне – спокойнее. В благословенной Франции найдётся немало мест, где можно спрятаться.
– Отец, ты полагаешь, что Антуан никогда сюда не вернётся? – с дрожью в голосе вскричала Клодетта.
– Если не захочет повенчаться с верёвкой, то нет! – Отрубил Бургони.
Да, он относился ко мне почти как к сыну, но хорошо понимал, что раз я не смогу доказать свою невиновность, то в таком случае, лучше мне уехать насовсем, чем навлечь опасность на его семью и его дело. И я его в этом не винил. Да и почему близкие мне люди должны страдать из-за моих ошибок?
– Меня скоро начнут искать, – перевёл я разговор в практическую сторону. – Кто-нибудь мог видеть, как я вошёл. Так, что лучше скажите правду.
– Куда ты поедешь? – спросила Клодетта.
– Не говори, нам лучше этого не знать.
– Твой отец прав, Кло.
Она заплакала, совсем по-детски хлюпая носом. Мэтр стал гладить её волосы, с тоской глядя мне в глаза. Мне стало стыдно и горько смотреть, как умирают надежды и мечты дядюшки Жерома.
– У тебя есть деньги? – осведомился он.
– Есть, не беспокойтесь.
– Тогда тебе пора. Попрощайтесь, я сейчас вернусь.
Он тяжело поднялся и вышел из комнаты. Клодетта, больше не сдерживаясь, бросилась ко мне в объятия и ткнулась в мои губы солёным от слёз ртом.
– Ты вернёшься? – услышал я её шёпот.
Горе Кло было искренне, а чувства так сильны, что я не нашёл в себе смелость сказать правду, и тоже шепнул:
– Да, малютка, я вернусь за тобой.
Я вынул из кармана свои часы и молча, вложил в руку девушки. По её вспыхнувшему лицу, я догадался, что она восприняла их, как залог моего возвращения. На самом же деле, мне было просто не найти для Кло лучшего подарка на память.
Возвратившийся мэтр сунул мне кошелёк.
– Бери, здесь тысяча ливров, деньги лишними не бывают.
Он сдавил меня в своих крепких объятьях, и я с трудом подавил стон от боли в раненной руке. Так они и остались навсегда в моей памяти: дядюшка Жером, угрюмый, куда больше обычного, и заплаканная, вдруг повзрослевшая красавица Клодетта.
6. Бегство
Рассвет нового дня застал меня уже в пути. Благополучно выбравшись из города, я бодро шагал в сторону Лиможа по заброшенной старой дороге, проложенной вдоль лесной просеки, насвистывая солдатскую песенку. Не в моём характере было долго предаваться грусти. Я намеренно старался не думать о том, что со мной случилось. Сейчас главным было убежать как можно быстрее и дальше от своих врагов. А у ж потом поразмыслить, что да как. И я намеренно выбрал кружной путь, полагая, что возможная погоня оседлает все три главные дороги из города.