На изломе алого
Шрифт:
– А тебе-то что до него?
– Не твое дело!
Всех разогнала учительница географии. Прикрикнула сурово, отправила по классам и пригрозила сообщить фамилии директору.
– Савин, ну от тебя-то я подобного не ожидала. Чвырев!
– Да это он на меня упал! Первым набросился! Мария Константиновна, честное слово!
– Савин?
– Нет. Я случайно споткнулся.
– Шевцова, ну, а ты что скажешь?
– Ничего. Я просто мимо шла.
– Ясно.
Они снова возвращались из школы
– Аля, подожди.
Сашка остановилась, повернулась, и их глаза встретились. Она впервые за долгое время заговорила с ним так, как будто бы они снова были близкими друзьями.
– Пух, иди домой, тебя мама ждет. И лучше не жалуйся, скажи, что упал. Иначе будет только хуже. Зря ты влез, тебе с Чвыревым не справиться.
– Аля, но я хотел спросить…
Девочка упрямо качнула головой.
– Не надо. Ничего не изменилось, слышишь? Ничего. А мне пора домой.
– Но почему? Аля, почему?
Игнат шагнул вперед, а Сашка сглотнула. Если бы не стена - отступила бы, испугавшись вдруг этой близости, когда в тишине подъезда их разделял один шаг. Сейчас она бы тоже очень хотела знать « Почему?». Почему вместо того, чтобы уйти, она ощущает в горле странную горечь? Они ведь еще дети, откуда взялось это щемящее душу чувство, как будто на пороге встречи им вновь нужно расстаться.
– Сам знаешь. Потому что я – это я. А ты – это ты.
– Глупости! И что? Какая разница?
– Большая. Они так не думают, - неопределенно сказала Сашка. – И я тоже.
Эти двое еще не все договаривали и не все понимали. Не смели, не знали слов, заполняя паузы молчаливыми взглядами. Но потребность объясниться была, и это тоже казалось странным.
Сашка отвернулась первой и стала подниматься по лестнице, но Игнат догнал.
– Аля, подожди! Пожалуйста, возьми!
– раскрыв рюкзак, достал и протянул ей в руки простую картонную коробку, размером вдвое меньше тетрадного листа. – Это тебе.
– Что это? Зачем?
– Сувенир. Просто так.
– Что? – изумленно выдохнула Сашка, но Игнат уже сбежал вниз, испугавшись, что она передумает взять подарок.
– Аля, только не открывай сейчас, - попросил, - дома посмотришь. Если прислушаться, то она шумит.
– Постой, Пух!
Он спустился на этаж, но, конечно, смотрел на нее.
- Скажи, а ты… Ты научился играть на гитаре? Хоть немного, как хотел?
Игнат улыбнулся, и ямочки на щеках ожили. При взгляде на них у Сашки радостно встрепенулась душа.
– Да! Конечно, я еще не все умею, и многому предстоит научиться, но я стараюсь. И даже песню придумал! Если хочешь, я мог бы тебе сыграть.
Он мог бы ей сыграть…
Сашка вдруг помрачнела и отпрянула от перил. Отвернувшись, быстро направилась к своей квартире.
–
А ночью отца снова мучил кошмар. Это случалось не часто, они были в доме одни, и Сашка поспешила на помощь.
Шевцов был пьян и метался по полу. То ли полз, а то ли катался – в полутьме отцовской спальни она так и не поняла, только услышала хриплые стоны и короткие выкрики. Это могло продлиться до утра и напугать соседей, и Сашка включила свет, склонилась над мужчиной и затормошила его, повторяя громким шепотом:
– Пап! Пап, проснись! Пожалуйста, проснись! Ты громко разговариваешь, так нельзя!
Крепкая лапища взлетела от пола и обхватила тощую Сашкину шею. Глаза так и не открылись.
– Сука! Убью! Задавлю, гниду! Весь десант положили, а спросить не с кого! Кто за них ответит, кто?.. Убью!
Это произошло не впервые, пальцы на шее сомкнулись, и Сашка ударила отца в лицо так, как он учил – прямым ударом, со всей силы своих тонких рук. Из носа потекла кровь, но мужчина очнулся. Глянул осоловело…
– Санька?
– Я пап.
– Исчезни, пока не придушил, - прохрипел и затих, упав лицом в пол. – Сейчас приду в норму.
Придет, Сашка не сомневалась. Всегда приходил. Главное, что приступ уже прошел. Пролежит так час или два, а может быть, до утра, выпьет две кружки крепкого чая, примет ледяной душ и пойдет на работу.
5
Девочка встала и выключила свет. Набросила на отца плед. Ее рукам было по силам остановить его, но не по силам поднять взрослого мужчину и уложить в постель.
Она вернулась в свою комнату и прикрыла дверь. Ночь была глубокой и тихой, спать не хотелось. Сашка подошла к столу и включила настольную лампу. Когда свет зажегся, медленно опустилась на стул и протянула руку к небольшой картонной коробке. Придвинула ее ближе и еще с минуту смотрела, поглаживая крышку пальцами, не решаясь открыть.
Она уже знала что там – посмотрела, как только принесла подарок в дом и осталась одна, но именно потому что знала, открывала коробку сейчас особенно осторожно, запоминая ощущения с затаенным дыханием. Только оставшись наедине с собой смея себя спросить: «Неужели это, и правда, все для нее? Для Сашки?»
В коробке лежала морская ракушка «Рапан» размером с небольшое яблоко, очень гладкая и красивая. Наверняка Пух привез ее с самого настоящего моря. А еще конфеты. Ее любимые, те, которыми Игнат угощал, когда она была у него в гостях. И пусть она не запомнила их названия, это были они – конфеты из вкуснейшего черного шоколада в алой фольге, которые однажды Сашке так понравились. Она достала их и выложила на чистый лист бумаги, посмотрела, как красиво белизна оттенила алое золото обертки, но так и не притронулась. Позже снова все сложила в коробок и спрятала, чтобы следующей ночью вновь открыть.