На колени, профессор!
Шрифт:
– Как я удачно сегодня зашла, - сказала какая-то доминатрикс за спиной Яна. – Это представление круче, чем мастер-класс.
– Госпожа Эйра, позвольте мне обратиться к госпоже Каро, - произнес Ян, с трудом вспоминая правила.
Вроде бы все верно, Эйра здесь главная.
– Обращайся. – Она повела плечом и отошла в сторону.
Каречка, взъерошенная, как воробышек, шагнула к Яну, оставаясь на возвышении. Он не мог понять, что она
И, как назло, из горла вырывается только хрип. Так много нужно сказать! И зал, затаивший дыхание, не помеха. Шико плевать на публику. Но с чего начать? Как убедить Каро…
«Я – твой. Весь твой. Не надо…»
Колени касаются пола, руки – в замок за спиной. Только опустить взгляд он не может. Кажется, стоит разорвать контакт, и ничего не получится.
Каро спрыгнула с подиума и наклонилась, касаясь ладонью щетины. Яна словно ток пронзил, с макушки до пяток. Его кареглазая королева, как обычно, непредсказуема: вместо пощечины – ласка. И неизвестно, что хуже…
– Это ревность, Шико, - шепнула она, едва шевельнув губами. – Это она поставила тебя на колени. Ты зря пришел.
Ян упрямо мотнул головой.
– Хочешь занять его место? – Губы Каро тронула горькая улыбка. – Серьезно?
Кивок. Ему все так же сложно говорить, как будто в горло залили кипящее масло.
– Почему ты молчишь? – Она положила ладонь на затылок, дернула за волосы, заставляя запрокинуть голову. – Нечего сказать?
Ян сглотнул, а рука скользнула в карман, нащупывая забытый ошейник для игр.
– Нечего, моя королева, - наконец прохрипел он. – Я уже столько наговорил, что содрать с меня кожу будет недостаточным наказанием. Пожалуйста, прими его.
Потертая черная полоска кожи на его ладони выглядела так же жалко, как и он сам. Каро посмотрела на ошейник брезгливо, вероятно, представляя, сколько женщин касались его.
– Нет.
– Я хочу, чтобы ты стала моей госпожой. Только моей.
– Нет.
Она отвергла его дважды. Попыток всего три? Кажется, он поспешил с первыми двумя. Как трудно сосредоточиться! Под взглядом Каро мысли превращаются в воск – и плавятся, теряя форму. Саб должен умолять, а не требовать. Должен подчиниться любому решению госпожи. Должен принять любое наказание. Передать контроль и довериться. Ведь Каро любит его, значит, не оставит…
Не должен – хочет. Мечтает, как о высшем наслаждении.
– Пожалуйста, позволь мне стать твоим. Назначь любое испытание.
«Выпори уже этого мальчишку, если хочешь наказать! Обещаю, я выдержу…
Каро взяла ошейник двумя пальцами, как ядовитую змею, и отбросила его в сторону.
– Можешь подобрать его и уйти, - сказала она, не спуская с Яна властного взгляда. – Если останешься, то будешь стоять на коленях и считать удары. Громко и четко. Закрывать глаза нельзя. Если выдержишь это наказание, я позволю тебе снова предложить ошейник. Этот или другой… решай сам. И не ошибись с выбором.
Кто-то судорожно перевел дыхание. Кто-то закашлялся. Кто-то коротко хохотнул. А, может, Яну только казалось. В его мире сейчас существовала только Каро: ее взгляд обжигал кожу, и он же дарил надежду.
– Да, госпожа, - ответил Ян.
Каро медленно кивнула и вернулась на подиум. Эйра что-то шепнула ей на ухо, но она лишь дернула плечом, отворачиваясь. Она запретила закрывать глаза, но не упомянула, куда он должен смотреть. И Ян уставился на нее, игнорируя распятого на станке Руслана.
Взмах руки, скользящий удар, глухой шлепок.
– Не слышу, - напомнила Каро, обернувшись.
– Один, - выдохнул Ян.
Больше он не забывал считать, хотя каждая новая цифра каленым железом отпечатывалась где-то внутри грудной клетки. Каро не могла придумать наказания хуже. На месте Ру он чувствовал бы себя счастливчиком. Мальчишка ерзал под жгучими ударами паддла, но мужественно терпел, шипя от боли сквозь зубы. Ян плакал вместо него, хоть никто и не видел его слез. Они разъедали изнутри, растворялись в крови и растекались по телу ядом.
– Пятьдесят…
Ян пошатнулся, но удержал равновесие. Теперь только дождаться, когда Каро освободит мальчишку…
К Руслану подошла Эйра, а Каро, бросив паддл, спрыгнула с подиума и протянула Яну руку.
– Вставай.
Он не понимал, почему Каречка расплывается. Вроде как очки надел, а они запотели. Но он не носит очки…
– Вставай же! – Каро подставила ему плечо, заставляя опереться.
– Госпожа, позвольте помочь…
Дан? Правая рука Эйры. И левая, пожалуй, тоже. Верный раб, которого она не замечает. Безусловно, ценит, но и только. Яна даже ценить не за что, он вечно в отключке, когда Каречке нужна его помощь.
– Я в порядке. – Ян едва держался на онемевших ногах, но отказался от поддержки. – Сейчас… мне надо найти…
Каро не зря предупредила, что выбор должен быть осознанный. Старый ошейник – это не чужие женщины, это он сам. Это его прошлое – хорошее и плохое. Это то, что сделало его таким, какой он есть. Ян надеялся, что понял правильно: Каро готова принять его вместе со всеми достоинствами и недостатками.