На корабле утро
Шрифт:
– Впервые вижу, честно говоря, – смешался Комлев. – А почему так низко идет?
– Да пилоты дурака валяют, я думаю, – ухмыльнулся Волохаев. – Соревнуются со скуки, кто ниже пройдет. Наши звездолетчики тоже во все тяжкие… – тут Волохаев осекся.
– Вы сказали «наши звездолетчики»? – переспросил внимательный Комлев.
– Да просто оговорился. Хотел сказать «пилоты», – непринужденно отмахнулся Волохаев. Но непринужденность его, и это Комлев приметил, была деланной.
Тем временем «Урал» исчез из поля зрения –
Через минуту колеса шасси повстречались с палубой. Их «Гусар» прокатился положенную сотню метров и замер в последней трети посадочной палубы.
Чичин и Волохаев увлекли Комлева к выходу.
Мощный арктический норд-ост буквально валил с ног. Комлев, совершенно неготовый к такому обороту дел, едва не распрощался со своей фуражкой. И распрощался бы, если бы расторопный палубный техник в оранжевой куртке на меху не поймал ее в пяти метрах от бортового среза.
– Спасибо, товарищ! Такой я стал растяпа… – смущенно поблагодарил его Комлев.
– Добро пожаловать на «Урал»!
После запоздалого обеда в пустой корабельной трапезной Волохаев и Чичин устроили Комлеву экскурсию.
Начали по традиции с визита на ходовой мостик.
Туда, на высоту девятого этажа, их поднял лифт с картиной Айвазовского «Чесменский бой».
– Уже заказали замену, – сообщил Чичин, кивком указывая на полотно в золоченой раме, в центре которого эпично разлетался от взрыва погребов турецкий парусный линкор.
– Зачем? По-моему, красиво.
– Начальство считает, дух полотна не отвечает требованиям момента.
– Небось «Битву за Восемьсот Первый парсек» художника Тутова заказали?
– Да вы телепат! – неподдельно удивился Чичин. – Как вы угадали?
– Позавчера на Первом видел репортаж про выставку Тутова. Подумал, хорошая картина. Видно, не я один такое подумал.
На мостике Комлева представили командиру корабля капитану второго ранга Желтоглазову.
– В «Периэксоне» работать будете? – ровным голосом без интонации спросил Желтоглазов, не отрываясь от планшета.
– Так точно.
– Повезло… Хороший коллектив там у вас… Озорной…
«Гм… озорной». – Комлев не стал переспрашивать, как именно озорничает коллектив «Периэксона», ограничился вежливой улыбкой.
С ходового мостика вышли прямо на крышу надстройки. Оттуда открывался вид на затянутый парным туманом открытый плавательный бассейн. Несмотря на адский холод, в бассейне было многолюдно – Комлев сразу выделил глазом две миловидные женские головки в ярких шапочках. Представительницы лучшего пола сплетничали о чем-то у бортика, аккурат под подкидной доской для прыжков.
– Бассейн подогревается. Так что ежели чего, не стесняйтесь. Там и сауна рядом есть, и русская баня. С веничком! После плавания – самое оно!
– Но ветер!
– Не чувствуется. Обратите внимание на ветрозащитные стенки, – сказал Волохаев.
– А что, на борту много женщин? – поинтересовался Комлев с затаенной надеждой. В черный ящик его души уж месяца два как не проникал пьянящий амурный ветер.
– Ну как вам сказать – «много». Есть десятка два… В основном незамужние… Так что у всякого из нас шансы имеются! – отметил Чичин, как показалось Комлеву, скабрезно.
Похоже, пока они обедали, «Урал» провел все плановые сеансы Х-связи. По крайней мере телескопическая мачта была теперь убрана. Двадцатиметровый диск Х-передатчика серебрился в отведенном для него чашеобразном углублении в кормовом уступе надстройки.
– Скажите, а зачем вообще «Уралу» собственный Х-передатчик? – полюбопытствовал Комлев. – Неужели не хватает традиционных каналов ретрансляции, связывающих корабль с орбитальными крепостями?
Чичин помрачнел.
– Тут вот какое дело, Владимир Миронович… В мирное время хватает. Но сейчас… Сейчас важна предельная автономия.
– Простите… Но разве сейчас не мирное время?
– В основном – мирное. Ну для народа, для армии в основном… А для меня – нет. И для вас тоже.
– Ничего себе!
– Скоро вы все поймете, – обнадежил его Чичин. – Ну а пока что не будем о грустном. Идемте к лифту. Прогуляемся по жилым палубам!
Начали по традиции с адмиральского этажа. Он занимал второй ярус надстройки.
Сквозной проход на этой палубе имел немалую ширину и высоту. Хитроумные оптические эффекты еще сильнее раздвигали стены – Комлеву поначалу почудилось, что по коридору можно разъезжать взад-вперед даже на тяжелом танке прорыва Т-14.
«Ну ладно, не на танке, – решил он через минуту. – Но на авто – элементарно».
Палуба была застелена шикарным пробковым паркетом, гасившим звуки шагов. Стены покрывали панели из золотистой новогеоргиевской груши. На подволоке искрили хрусталя. Внимательные зрачки камер наблюдения деликатно шарили по вошедшим.
Двери адмиральских салонов тоже были зашиты деревом. Но Комлев не сомневался в том, что под драгоценной древесиной хранит покой своих хозяев крепчайшая броневая полисталь.
Разумеется, все двери были заперты. Возле некоторых дежурили бойцы охранного батальона осназ «Песец».
Этот батальон был знаменит по всему военфлоту – в первую очередь нескончаемыми и утомительно однообразными шутками, обыгрывающими его название. Комлев помнил, как еще будучи курсантом Брянского звездоплавательного училища он прочел в «Небесной гвардии», имевшей, а как же, юмористическую страничку, такое объявление: «Прием шуток, стихотворений и карикатур, содержащих обыгрыши названия 3-го отдельного охранного батальона осназ Генштаба ВКС закончен в январе 2572 года!»