На краю моей жизни
Шрифт:
Следующий час, пока Макс фотографировал Тейлора, а я читала «Дом странных детей» и время пролетело для меня совершенно не заметно. И даже удивилась, когда Макс вернулся в комнату и сел у моих ног, мне казалось, что вышел он из нее несколько минут назад. Как же быстро летит время, когда ты чем-то по-настоящему увлечен.
Остаток рабочего дня мы провалялись на диване и разговаривали о книгах, которые каждый из нас прочел. Я же в основном читала только то, что было у Грейс, а она покупала лишь женские романчики. Думаю, Максу слушать о них было бы не интересно (да и читать эту легкую эротику для старушек, тоже не особо увлекательно), поэтому в основном
Холланд подвез меня до дома, по пути давая наставления о том, что если мне вдруг станет плохо я сразу же должна позвонить ему. Разумеется я дала ему это обещание. Хотя прекрасно осознавала, что окажись я снова, в подобной ситуации, я ни за что на свете не позвоню Максу. И как бы хорошо я к нему не относилась и какие бы чувства он у меня не вызывал, Макс Холланд в первую очередь мой босс, а уж потом... все остальное.
Не люблю пятницы. Возвращаться в пустой дом и понимать, что таким он и будет ближайшие двенадцать часов. Мне не нужно готовить ужин для двоих, а можно лишь обойтись двумя сэндвичами и кружкой чая. Теперь понятно, почему Грейс частенько ночевала со мной в больнице, кому захочется проводить вечера одной в большом доме? Однозначно найдется мало таких желающих.
Шок после произошедшего начал понемногу отходить и я наконец-то смогла все осмыслить. Надо было бы позвонить Грейс и все ей рассказать, но я была пока не готова к такому разговору. Поэтому сделав себе пару сэндвичей и чай, я поднялась наверх, разлеглась на полу в своей комнате и выудив из тайника под кроватью, тот самый злополучный дневник, который мне всучила Миссис Гиллиам, принялась писать.
«Запись номер два!»
Все это мне кажется безумно идиотской затеей. Я совершенно не понимаю, как данная писанина может мне чем-то помочь, но попробовать я обязана. А что я теряю? Если по сути - то ничего, только вот открывая этот блокнот, я испытываю чувство безграничного стыда и неловкости.
Конечно же, глубоко в душе я догадывалась, что не была любимицей общественности и что, так или иначе, подвергалась нападкам со стороны окружающих. Но догадываться это одно, знать - совершенно другое. И то, что я вспомнила сегодня днем, я бы предпочла не вспоминать.
Единственная полезная вещь из этого воспоминания - это мое имя. Эстер. Но от одного имени вряд ли будет какой-то толк, вот бы мне вспомнилась еще и фамилия, я могла бы поискать себя в интернете, если бы захотела. А я бы захотела?
13 ноября.
Сегодня Макс уехал снимать свадьбу в Линден Гров и разрешил мне открыть студию только после обеда. Если что люди в первую очередь позвонят по телефону, приходят обычно только те, кому уже назначено. А вести записи я могу и из дома.
Грейс вернулась домой вся в слезах, и по ее опухшим глазам было видно, что плакала она довольно долго. Мое сердце пропустило несколько ударов и будто бы оборвалось. Бросив фрукты в раковину, я поспешила к ней.
– Грейс, что случилось?
Она лишь мотала головой и вытирала слезы со своих щек, я взяла ее под руку и проводила к дивану, чтобы усадить, а потом вернулась на кухню, чтобы принести воды.
И только когда она выпила полный стакан воды и более или менее восстановила свое
– В палате двадцать три «Б» лежала старушка, Миссис Степлтон, ей было восемьдесят семь лет. Я каждый день заходила ее проведать и приносила яблочное желе, она очень его любила.
– По щеке Грейс скаталась слеза, она смахнула ее ладонью, в то время как ее глаза были прикованы пустому стакану в ее руках, она цеплялась за него, как утопающий хватается за последний шанс к спасению. Набрав побольше воздуха в легкие, она продолжила:
– Знаешь, она всегда говорила о своей смерти, как о чем-то обыденном. Словно речь шла не о конце ее существования, а о походе в продуктовый магазин. Иногда я видела, как легкая тень улыбки проскальзывает по ее лицу, так словно она с нетерпением ждет, когда весь мир для нее исчезнет, но не хочет, чтобы кто-то об этом знал.
Я пододвинулась ближе и обняла подругу за хрупкие плечи и повалила на диван, прижимая ее к себе всем телом, обхватив руками и ногами в цепкое кольцо. И только после этого, ее тело расслабилось, а спустя пару минут дорожки от слез на ее лице высохли.
– Сегодня ночью она умерла.
– Почти шепотом сказала Грейс.
– Мне нужно было позвонить ее родным, но я не смогла. Я больше часа проплакала в раздевалке.
– Ш-ш-ш...
– Я провела ладонью по ее руке в успокаивающем жесте.
– Пожилые люди такие удивительные, в большинстве случаев никто из них не страшится неизвестности, они не боятся своей смерти. А когда находятся на ее пороге, то свято верят, что по ту его сторону их ждут любимые, которые уже давным-давно их покинули. Но, Ари, там дальше ничего нет. Просто черная дыра. Всепоглощающая пустота, которая никогда не закончится, и умершие никогда не находят там друг друга. Мы просто исчезаем. Как можно не бояться исчезнуть?
– Я не знаю, милая. Возможно, когда мы доживем до их возраста, то будем думать, так же как они. Дети верят в свои сказки, про прекрасных принцев, пряничные домики, а загробная жизнь - это сказка для взрослых.
Есть больше никому не хотелось, так же как и вставать с мягкого дивана, в чьих подушках мы обе утопали, как в пышных облаках. Мы лежали так долгое время, ни говоря ни о чем и смотря в пустоту, но каждая из нас думала об одном и том же, как страшная смерть и что никто из нас не хочет умирать. Ведь самая большая тяга к жизни появляется на пороге смерти.
Все выходные Грейс грустила, ей было жаль бедную старушку, а мне было обидно, что она мне никогда про нее не рассказывала, хотя они с Миссис Степлтон были очень близки. Но видно каждый из нас имеет право на не большие тайны. Я тоже хороша, так и не рассказала подруге о том, что произошло в парке, когда я возвращалась из больницы. Думаю, что с этим можно и подождать, все равно я не вспомнила ничего особенно важного.
Глава 13
Сегодня уже семнадцатое ноября и я получила мою первую зарплату. Не сказать, что она большая, всего лишь на две сотни долларов меньше чем у Грейс, хотя работает она куда усерднее и больше меня. Не благодарная это работа ухаживать за людьми и спасать их жалкие жизни. Я думала, что Грейс расстроится, но оказалось, что она безумно за меня рада. В ней совершенно нет чувства соперничества или зависти, эта потрясающая женщина дружит искренни, от всей души и любит всем сердцем. Я не знаю, чем именно заслужила то, что Грейс является моей подругой, но я каждый день благодарю Бога, за то, что он свел меня с ней.