На краю пропасти
Шрифт:
Он обернулся, отметив, что слёзы выступили и у Ольги, и даже на щеке Джорджа блеснула влага… Он прижался к решётке и, вытаращив глаза, слушал.
— Мы уходим сегодня!
— Что? — пролепетала Ольга.
— Что? — словно эхо, повторил Яр.
— Нас с Лидкой возьмёте? — встрял Джордж. Все удивлённо к нему повернулись. — Мы тоже хотим уйти!
— Куда это вы собрались? — раздался голос Грома из коридора.
Жора вздрогнул, но пошевелиться не посмел: поблескивающий в свете единственной в камере лампочки ствол пистолета упёрся холодной сталью ему в голову. Ольга охнула, Яр дёрнулся в сторону решётки, и только Игорь, напрягшись и напружинившись, следил за каждым движением врага.
— Не ожидал, что я останусь послушать? — лицо Грома приблизилось к границе света, давнишний ожог исказился от злобной гримасы, превратив морду в пугающую маску. — Не такие мы с Воеводой и дураки, а, Игорь? Не такие идиоты, чтобы верить незнакомцу, пришедшему неизвестно откуда. А я предупреждал, что ты не из нашего племени!
— Племени? Рабов-египтян, что ли? — Игорь зло ухмыльнулся. — Воевода втирал мне что-то подобное. Но, извини, я не верю в каких-то высших или отличных от других людей. По мне, все равны, хоть и стоят по разные стороны забора.
— Забора, Потёмкин? Какого? Это у тебя в голове какая-то выдуманная ограда поставлена, которой в настоящей жизни нет, и это тебе препятствует…
— Чему? Мешает издеваться над людьми? Убивать ни за что?
— Стоять на верхней ступеньке пищевой цепи! А не вот тому, что ты тут сейчас обрисовал.
— Теперь это так называется? Знаешь, Гром, я на твоём месте не был бы так…
— А ты не на моём месте, Потёмкин! — оборвал лекаря Гром и толкнул Жору. — Открывай! Именно поэтому, Игорь, вы все завтра отправитесь на корм кроликам и свиньям. — Ольга охнула, а Яр замотал головой, не веря собственным ушам.
— Что? — переспросил он, чувствуя рвотные позывы.
— Они у нас всеядные, — широко улыбнулся начальник охраны, отчего обгоревшее лицо исказилось. — Жрут-с все, что ни дашь. А кому сейчас легко? Вот и я считаю, что такой питательный, как человечина, корм нельзя выкидывать без причины, особенно молодых людей или нежных младенцев. В замкнутой системе ничего пропадать не должно.
— И это… это всё… вы потом нам… людям? — Яр не находил слов, он не мог поверить в услышанное. Конечно, можно было трактовать речь начальника охраны, как очень злую шутку, но что-то подсказывало юноше, что это правда. Ведь никто и никогда в жизни не видел, как выбрасывали в Колокшу детей с отклонениями. Никто! И никогда! Охрана отбирала младенцев у матерей, под чутким оком Воеводы проводился закрытый обряд в Михайло-Архангельском монастыре и… дитя больше не видели. Руки сжались от ярости и бессильной злобы, зубы заскрипели. Он готов был броситься на Грома, но это ни к чему не привело бы.
— Но-но-но, — начальник охраны плотнее прижал пистолет к голове Джорджа. — Тронешься с места — у него нет шансов. Правильное слово: скармливали. Именно. Да не зеленей ты так, рогатый… Звери ж переработали уже людей-то, вы не их мясо ели, а животных… Давай, заходи! — начальник охраны подтолкнул стволом Жору. — Так и хочется пристрелить всех сейчас. Так и чешутся руки. Но нельзя… Заказано лишать народ зрелищ. Пускай отвлекутся от трудных будней. Пусть мнят, о чём хотят, лишь бы не о том, о чём действительно стоит раздумывать… а девушка ещё пригодится! На неё у Воеводы особые планы, — Гром подмигнул Ольге, заставив Яра вновь дёрнуться, и уже было закрыл решётку, но вдруг остановился и заговорил, направляя пистолет на Жору. — Стоп! А ведь вот этого можно не показывать народу. Можно сейчас прикончить…
— Я те дам кончить-тоть! — из темноты материализовалась Лидия и со всей силой навернула Грома тяжёлой кружкой по голове. — Моего Жорку!
Горячее содержимое выплеснулось на одежду начальника охраны, зазвенел разбившийся прибор, а Гром от неожиданности и, мягко говоря, совсем не мягкого удара дородной Лидии, ввалился в камеру, потеряв равновесие. Он уже упал, но в какой-то момент оттолкнулся руками от пола, встал на колени, а потом вскочил и, готовый ответить, развернулся в сторону женщины, не учтя одного: теперь начальник охраны находился на территории Игоря. Потёмкин моментально сорвался с места, одновременно пнул Олега в спину и перехватил руку, в которой тот держал пистолет, вывернув так резко, что Гром, не успев подняться, вновь оказался на полу лицом вниз. Пистолет отлетел в сторону, где оружие тут же подхватила не растерявшаяся Ольга, а Игорь, упёршись коленом в хребет Грома и умело заламывая ему руки за спину, сказал только одно:
— Ну, ни пуха…
— Я тебя убью, — договорить Гром не успел. Ольга всунула Игорю в руку пистолет, и Потёмкин приложил им по затылку Олега. Затем лекарь поднялся, повернулся к слегка ошарашенным Ольге с Яром и хотел заговорить, но тут под сводами камеры разнёсся вибрирующий металлический звон. Лекарь в удивлении обернулся. Лидка восседала на бессознательном Громе, била его по голове мельхиоровым подносом и злобно кричала:
— Я те-ть моего Жорку дам, что ли? Урод ты, кровопийца! Да я тебе этот поднос-тоть на уши одену, да ещё красивым бантиком заверну! Ишь, чего удумал, моего-тоть милаго и на свет на тоть! У-у-у, ирод мордожжёный! Не Гром ты, а мразь последняя, тряпка поломой…
— Лида! Хватит! — командным голосом прикрикнул Потёмкин. Женщина вмиг успокоилась. Невозмутимо слезла с Грома и с видом одержавшего победу авианосца отплыла к Джорджу, сразу принявшись с дотошностью собственника осматривать мужчину со всех сторон, то за ухо дёргая, то трепля по щеке, словно его тут несколько дней пытали и сотню раз поранили. А тот и рад был: замурлыкал бы от удовольствия, если б умел.
— А патамушта нефиг! — внесла она свою корректировку, как только Игорь отвернулся. Лекарь лишь вздохнул, пожал плечами и мотнул головой в сторону своей койки, чтобы все подошли ближе.
Грома какое-то время можно было не бояться. Лидия слишком удачно пристукнула его тяжёлым подносом, чтобы начальник охраны скоро очнулся. Лекаря больше занимало другое: шум, поднятый женщиной. Хотя запуганные и введённые в заблуждение Воеводой жители Юрьева вряд ли при первом же шуме станут интересоваться, что происходит, тем более, если это не вой серого падальщика, а звон подноса и крик разъярённой женщины, что не такое уж редкое явление в стенах города. Игорь, помнится, не так давно был свидетелем подобной сцены. Но всё равно надо действовать быстро, благо наступившая ночь только поспособствует путникам, прячущимся во тьме, в претворении в жизнь их планов.
Оглядывая столь разных людей, собравшихся вокруг него, Потёмкин гадал лишь об одном: почему Лидия решилась бросить довольно тёплое, насиженное местечко и уйти из Юрьева. Он понимал, почему Ольга пойдёт за ним, также сомнений не вызывало стремление Яра исчезнуть из этого города, даже мотивы Жоры были ясны — кем бы он ни был, но желания провести всю жизнь со своими старыми мучителями, постоянно помнить детскую травму, нанесённую ими, у бывшего охранника не было. Любая возможность, намёк на иное существование, которого он был всё это время лишён, лишь будут подгонять. Другое дело Лида, но тут лекарь мог единственно развести руками. Вдруг, и правда, всё дело в разгоревшейся на глазах у заключённых любви, которая с приходом Игоря связала этих непохожих друг на друга людей? Всё может быть.