На краю пропасти
Шрифт:
— А откуда ты знаешь, куда надо? — задал мучивший всех вопрос Джорджик.
— Карта, — коротко бросил лекарь, переключая передачу на четвёртую. Очередной поворот вывел автомобиль на прямую дорогу, уходящую вдаль мимо редких пятиэтажек.
— Карта?
— А? — Потёмкин осознал, что одним словом невозможно всё объяснить, и продолжил: — Да, карта. Она у меня в сумке, в свободное время я изучаю её, как минимум, окрестности того места, где нахожусь. Так проще маршрут строить. Понятно, что места за двадцать лет сильно изменились, но… дороги-то остались, да и надписи на указателях почти всегда ещё можно прочесть. — Игорь указал направо.
И
Дорога пошла вверх, автомобиль натужно зарычал, но скорости не сбавил. Что для него простой холм? Свет фар распластался вдоль склона, высветив прямую серую ленту и редкие деревца по краям, а вдалеке, на вершине — разбитые остовы машин и… стаю падальщиков, бегущую навстречу. Не менее двух десятков, а может, и больше.
— Етить-мадритить! — только и успела выдохнуть Лида, как автомобиль въехал в самую гущу стаи. Несколько раз подбросило — звери мялись под колёсами, один раз тело пса перекинуло через капот, мазнуло по стеклу внутренностями, оставляя широкий кровавый след, и напялило на арматуру, на крыше. Задняя нога так и осталась жутким «дворником» болтаться на стекле сверху. Пару тварей пришпилило спереди: теперь одну из фар закрыло телом пса, и вдаль светила лишь одна.
— Чёрт, — с досады Игорь хлопнул по рулю ладонью. — Придётся теперь останавливаться и снимать тело!
А затем автомобиль врезался в кучу себе подобных, но старых, ржавых и «убитых», раскидывая их в стороны. Металл заныл, заскрежетал от боли, но «Тигр» выдержал испытание. Броня пятого класса не заметила удара. Ржавый металлолом резво скатился на обочины, а тварь, что прикрыла своим телом фару, растворилась во тьме, вместе с вырванным штырём.
— Проблемы как не бывало, — довольно пробормотал Потёмкин, потом, глянув в зеркало заднего вида, добавил, — да и собаки отстали.
«Тигр» перевалил вершину и устремился вниз, перелетел через ещё надёжный мост, заехал на очередной холм. В зеркалах мелькнул свет. Потёмкин нахмурился и добавил газу: не иначе — преследователи. Кто именно их возглавлял, Игорь не сомневался. Панов мог направить только Грома, хоть тот и оказался за решёткой, благодаря лекарю. Мужчина включил свет в кабине и хмуро бросил назад:
— Жора! Ты говорил, что оружие в этой тарантайке имеется…
— Должно быть!
— Посмотрите под сиденьями. Проверьте в ящиках. Думаю, оно нам скоро понадобится!
Пассажиры рассредоточились по своим местам. Лида с Жорой принялись доставать ящики из-под боковых сидений, а Яр поднял крышку увесистого короба у задней двери с узким окошком на защёлках.
— Тут канистры! — крикнул он Потёмкину.
— Топливо, — пробормотал лекарь. — Твою ж мать! Кто так хранит соляру? Перетащите ящик ближе к передним сиденьям. Я не сомневаюсь, что броня у машины хорошая, но кто знает, из чего они шмалять начнут. Если топливо сдетонирует, нам мало не покажется!
Общими усилиями они перетянули ящик с канистрами вперёд. Затем вскрыли остальные короба — длинные, узкие, зелёного цвета, с чёрной армейской маркировкой.
— В общем, так, — принялся докладывать Жора. — Три АКСУ с патронами, два помповых, четыре пистолета «Стриж», шесть гранат и… что-то с оптикой…
— Что? — тут же заинтересовался Игорь.
— Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Я в таких не разбираюсь.
— Ну-ка, поднеси, — Игорь мельком оглянулся, взгляд его на мгновение застыл на протягиваемом Жорой чёрном матовом стволе, потом он поднял бровь и хмыкнул, возвращаясь к управлению. — СВД! Отлично! Отдай Яру: он у нас лучник, а значит, с меткостью всё в порядке. Будет время — научу пользоваться, а пока разбирайте оружие, скоро придётся его использовать.
— Игорь, мне не нужно, — попытался протестовать Яр, не желая принимать протягиваемый Джорджем ствол. — Я лук со стрелами захватил: их в ангаре скинули, когда меня в церковь повели…
— Бери-бери, — прервал его лекарь. — Неужели ты думаешь, что стрелы бесконечные? Или что время будет строгать их? Вряд ли! При хорошем раскладе, если оторвёмся от Грома, до Москвы несколько часов езды. А там — мало ли что или кто… Так что не вороти нос: любое оружие хорошо с боеприпасами, а палка без них так и останется палкой. Металлической или деревянной, но палкой! И дайте Ольге пистолет, покажите, как пользоваться. Кто знает, сколько нам придётся убивать по пути.
А дорога в свете фар петляла, изгибалась, словно змея, то исчезала из вида за очередным пригорком или ныряла в низину, то появлялась, внезапно изменяя направление. Сзади медленно, но уверенно догонял автомобиль преследователей, а спереди ждала неизвестность. Опасность окружала их, словно мир специально открыл охоту на горстку людей, воспротивившихся ему, пытающихся остановить новую катастрофу, которую затеяли учёные.
И только у Яра в голове метались неприятные, но честные мысли: зачем Потёмкин потащил его с собой? Ведь лекарь не мог не знать, что юноша подцепил заразу, и что время уходит, а он медленно, но верно превращается в страшную тварь. Так почему не оставил в Юрьеве, когда Яра хотели казнить? Почему не дал этого сделать? Неужели он знает что-то особенное об этой болезни? Неужели есть спасение? У Яроса сильнее забилось сердце, и призрачная надежда замаячила впереди. Очень хотелось жить, но побыть вне стен, отгораживающих от остального мира, — ещё сильнее. Надо будет узнать при случае у лекаря о болезни, иначе можно свихнуться, не ведая, что впереди…
***
— Нет! Нет-нет-нет-нет, — пелена спала. Митяй словно очнулся ото сна и оказался в кошмаре. Юноша находился в казарме стрельцов. Вокруг царил полный хаос: мебель разломана и раскидана по большому помещению, кругом мёртвые тела, их части, кровь… много крови. На потолке, стенах, полу. На руках.
На его руках! Митяя!
— НЕТ! — И не руки это вовсе, а странные чёрные отростки, до безобразия обугленные и исковерканные неведомой силой в неузнаваемые, узловатые культяпки с кривыми пальцами. Что это? Сон. Точно, сон! Но ведь в любом сне можно проснуться? Оказывается, не в любом. Он не мог. Митяй бродил среди мертвецов, стараясь не задеть тела ногами, но не получалось: иногда это случалось, и юноша спотыкался обо что-то окровавленное, но чаще поскальзывался на сгустках застывающей крови.