На краю времени, на пороге мира
Шрифт:
Ибо ни один зверь не нападет на болотное зло.
Между тем ее мысли вернулись к Гилларду. Тонкая, но крепкая ниточка, соединившая их сердца, позволила проследить за тем, как ночницы добрались первыми и напали на ее сына; точно также Миральда знала об исходе драки. Миртс и Гиллард отбились в первый раз, но получится ли это во второй? Миральда была уверена в том, что королева ночниц не отступится от намеченной цели, и будет слать и слать своих воинов до тех пор, пока они не заполучат голову Гила.
«Он сейчас уже в Гнезде куниц», – металась тревожная мысль, –
Миральде было неспокойно. О, если бы знать, если бы… Но болотная вода не может показать будущее; ей ведомо только настоящее и прошлое, да и то далеко не все.
– Там, кажется, жилье, – Гор бесцеремонно прервал ее размышления.
Миральда откашлялась.
– Пожалуй, мы не будем туда заезжать. У нас слишком мало времени, я боюсь, как бы не приключилось чего.
Гор только пожал плечами и ничего не ответил, но Миральде показалось, что он едва слышно вздохнул.
– Ты чем-то опечален? Если хочешь, заедем. Но я больше не буду заходить, ты ведь и сам видел, что из этого получается.
Дорога закончилась, упершись в погнившие, покосившиеся ворота. Судя по всему, это была последняя деревня, когда-то процветающая, а ныне заброшенная. А за ней тянулись к небу черные ели-гиганты, уже не деревья Мелколесья, но истинные обитатели Дэйлорона, окутанные у земли рваным шлейфом тумана.
– А вот это – Дэйлорон, – пояснила Миральда, – нам нужно еще севернее, и в горы… Правда, еще не знаю, как мы будем добираться до Гнезда куниц…
Гор промолчал, придерживая коня. Затем задумчиво пробормотал, что, возможно, им придется некоторый отрезок пути преодолеть пешими.
… Они шли до самого рассвета, все глубже и глубже вдаваясь в опустевшую землю дэйлор, ставшую провинцией Великой Империи. Когда ночь сменилась серыми сумерками, выбрались на широкую просеку, что слепым отростком уходила на восток. Миральда покачала головой: Император всерьез занялся освоением новых земель.
И вдруг словно кто-то резко сдернул завесу тишины: раздалось конское ржание, стук подков по земле. Они едва успели нырнуть под защиту лесной чащи, как мимо во весь опор промчались два верховых, одетых так же, как несчастный императорский курьер. Гор задумчиво хмыкнул, поглядел на Миральду.
– Н-да, – ночница лишь покачала головой, – похоже, что моего мальчика ищут… Или же гонцы торопятся сообщить владыке важную новость.
… Гил падал сквозь кромешную тьму, навстречу мельтешащим ярким пятнам. Он несколько раз перевернулся через голову, ледяной ветер хлестал по щекам, крутил, как высохший лист. Наверное, Гиллард кричал – но не слышал собственного крика до тех пор, пока полет не замедлился, и он не встал на ноги.
– Миртс! – еще раз неуверенно позвал маг, но тут же одернул себя. Как глупо звать вампирессу! Если бы могла, уже явилась бы…
Гил быстро огляделся: он находился в обширном зале без единого окна, что наводило на мысль о подземелье. По периметру были развешаны гроздья белых кристаллов, дающих тусклый рассеянный свет; на полу – разноцветная мозаика, хаотично набросанные цветные круги…
– Эй, – осторожно сказал Гиллард, – есть тут кто?
Тишина.
Все происходящее казалось столь реальным, что едва ли было просто сном. И это пугало, как, впрочем, пугает все неизвестное.
Гиллард еще раз огляделся в поисках выхода, но тут его взгляд упал на небольшое возвышение у дальней стены.
– Воля Хаттара да пребудет со мной, – пробормотал он и пошел к неизвестному сооружению, гадая на ходу, чем может закончиться это якобы «сновидение».
Вблизи неведомое возвышение оказалось базальтовым бортиком, ограждающим идеально круглый колодец. Вода глянцево поблескивала у самых его краев, и Гилу померещилось, что ее уровень то поднимается, то опускается. Совсем чуть-чуть, как будто колодец… дышал.
– Ну, и что я теперь должен делать? – спросил он вслух сам себя, чтобы разорвать давящую тишину.
И вдруг услышал тихий смех, похожий на шелест сухих листьев.
– А я тебя давно жду, – сказал кто-то рядом. Разумеется, никого Гиллард не увидел.
– С кем имею честь говорить? – поинтересовался он, озираясь, – хотелось бы вас не только слышать, но и видеть.
– Ты меня видишь, – скучным голосом заверили его, – я – почти у тебя под ногами. Я – колодец Памяти… По крайней мере, так меня называли дэйлор. И это я говорила с тобой, когда ты запутался и не знал, что делать.
– Так, значит, ты и есть тот самый колодец Памяти, о котором толковала Миртс?
– Именно. Так что сейчас у тебя появилась возможность узнать все, что тебе когда-либо было интересно, но о чем тебе никто и никогда не сказал бы всей правды.
Гил хмыкнул.
– Это почему же никто? Ты хочешь сказать, что нет под небесами честных людей?
Темная вода всколыхнулась, и под сводами пещеры вновь прозвучал тихий, шелестящий смех.
– Ты очень занятный молодой человечек, Гиллард Накори. Ты, верно, даже лгать толком не умеешь, и судишь всех по себе… Но дело не в честности, отнюдь. Даже самый чистый человек, за всю свою жизнь ни разу не запятнавший себя ни предательством, ни ложью, никогда не скажет тебе всей правды. Он скажет тебе лишь то, что есть правда по его разумению, то, как он воспринял и оценил происходящее. А я – истина. Я просто показываю события такими, какими они отразились в бесстрастной воде времени.
Он вздохнул и огляделся. Затем уточнил на всякий случай:
– Я же сплю?
– Ну разумеется, – заверил голос колодца, – ты спишь себе в бывшей келье короля Шениора, последнего из правящего дома д’Амес.
– И я могу увидеть в тебе все, что мне интересно?
– Да. Ложись и смотри. У меня нет секретов от желающих узрить всю правду.
– Хорошо, – он все еще сомневался, – а что ты попросишь взамен?
По глянцевому водяному кругу прошлась легкая рябь, хотя в пещере не было и намека на сквозняк.