На краю времени, на пороге мира
Шрифт:
Земля ударила предательски больно; маг вскочил, с недоумением ухватился за ремень – неужели лопнул? Но нет. Край был мастерски срезан, и Гиллард непонимающе уставился на него, словно узрил одно из помянутых чудес Хаттара. Внезапно темная масса бросилась на него сбоку, сильные руки сграбастали за ворот; на лицо обрушился чудовищной силы удар – и все померкло.
…Очнулся среди травы. Рядом, напустив на себя самый невозмутимый вид, сидел на корточках Гор и полировал лезвие ножа. Гиллард попробовал шевельнуться – тщетно. И руки, и ноги оказались крепко связанными.
– Эй.
Кочевник спокойно посмотрел на него, и Гилларду стало стыдно. Оттого, что, натворив кучу бед, хотел смыться, как самый распоследний трус.
– Госпожа Миральда слишком долго искала тебя, – негромко сказал Гор, продолжая полировать и без того сверкающее лезвие, – я не могу позволить, чтобы она плакала… из-за твоей слабости.
– Ты ничего… не понимаешь, – выдавил Гил, – я…
Гор, полюбовавшись игрой кровавого заката на стали, убрал нож.
– Отчего же, понимаю. Но этот выбор не достоин настоящего мужчины.
Гиллард вздохнул. Нет, невозможно ничего объяснить этому урожденному жителю равнин…
– Если ты поклянешься, что не будешь больше пробовать удавиться, я разрежу веревки, – внимательный взгляд Гора впился в лицо, так и норовя добраться до самых сокровенных мыслей, – я не хочу, чтобы Миральда видела тебя связанным равно как и не хочу, чтобы она увидела тебя болтающимся на суку.
Маг вздохнул еще раз. И правда, что это нашло на него, что он едва не удавился? Будь здесь Геллер, наверняка бы сказал что-то вроде «если совершаешь непоправимую ошибку, то должен сделать все, чтобы исправить последствия содеянного»… Быть может, и вправду есть возможность остановить дикую орду, катящуюся темной волной на юг?..
– Клянусь, – твердо сказал он, – я больше не буду пытаться уйти.
Гор безмолвно достал из-за голенища сапога нож и двумя ловкими ударами перерубил путы.
Потом они молча сидели у костра, дожидаясь Миртс и Миральду; у Гилларда все вертелся на языке вопрос – отчего, собственно, Гор решил сопровождать его мать, самую что ни на есть болотную ночницу и как получилось, что она им не отобедала? Но потом решил, что спросить можно у Миральды, но никак не у этого молчаливого гиганта.
… Они появились, как только спала кровавая пелена заката. Болотная ночница и высший вампир шли, обнявшись, словно близкие подруги; от подобного зрелища кровь стыла в жилах. Гор вскочил на ноги, кинулся было к ним, но Миральда сделала предостерегающий жест.
– Ни шагу дальше. Не подходи, иначе…
Миртс промурлыкала что-то невнятное.
А Гиллард, встретившись взглядом с Миральдой, понял, что она уже знает о происшедшем.
– Матушка…
Она не ответила, тяжело уселась на замшелое бревно, которое приволок к костру Гор и обхватила голову руками.
– Мы чувствуем это, – в голосе ее звучали нотки усталости, – то, что происходит… будит во мне жажду, которую трудно побороть.
Миральда взглянула на Гилларда в упор, и тому показалось, что в огромных, залитых тьмой глазищах плавает алый туман. Он невольно опустил голову.
– И что теперь? – Миртс простерла руки над огнем; тонкие пальчики просвечивали розовым, и было видно каждую жилку. Гиллард невольно удивился тому, что эти же изящные руки без труда управляются с двумя мечами.
– Я не знаю, – глухо сказала Миральда, – не знаю… А что ты скажешь, сын мой?
Гиллард только покачал головой.
– Если бы я мог отдать свою жизнь и все это остановилось бы, то я не раздумывал бы минуты.
– Да… – ночница задумчиво перебирала серебристые локоны, – но вся беда в том, что мы не знаем, помогла бы такая жертва или нет. Наверное, нужно что-то предпринять, но я не имею ни малейшего понятия, что мы можем сделать.
И она, подтянув к груди колени, зябко обхватила их руками.
– Мое заклинание рассыпалось, – прошептал Гилларда, – но они… орда пошла дальше. На юг.
– Мы это уже поняли, еще когда спали, – заметила Миртс, – твое заклятье, похоже, сыграло такую же роль, какая отводится одному-единственному камешку в основании пирамиды… И, знаешь ли, мы с твоей матерью не отказались бы быть сейчас вместе со всеми…
Сапфировые глаза вампирессы хищно полыхнули.
– Единственное, что нас удерживает – это память, – добавила Миральда.
И вновь повисло тягостное молчание.
– Мы не можем рассиживаться слишком долго, – наконец прошептала Миртс, – мне кажется, нужно добраться до магистра Закрытого города… хоть я и желала бы выпустить ему потроха… но он знает достаточно…
В глазах Миральды блеснул интерес.
– Это его воспитанники отравили землю Дэйлорона…
– Думаю, он имеет отношение ко всему, что случилось, – уже громче продолжила Миртс, – я заставлю его говорить, чего бы это не стоило!
– Подруга, он убьет тебя раньше, чем ты до него дотронешься, – рассудительно заметила Миральда, – то, как он расправился со Старшим… ох, прости, не хотела напоминать…
Она помолчала минутку, собираясь с мыслями, и вдруг сказала:
– Мы с Гором отправимся в Алларен, к магистру. В конце концов, меня он как-то даже звал в Закрытый город, а с моей матушкой был знаком… ээ… достаточно близко, по слухам.
Гил откашлялся.
– В таком случае я должен опередить орду и попытаться задержать нелюдь. Миртс… ты пойдешь со мной?
Она ответила, не раздумывая, и Гиллард едва удержался, чтобы не расцеловать высшего вампира в ее бледные щечки. Он покосился на Гора – кочевник с улыбкой смотрел на него и одобрительно качал головой.
… Васильковые глаза Лаури метали молнии. Накручивая на пальчик золотистый локон, она безжалостно дергала его, того и гляди – выдерет… И выглядело все это довольно забавно – этакая мошка перед пауком, которая пытается еще и покусать.
– Я не понимаю, владыка, – она старалась говорить мягко и вкрадчиво, но то и дело съезжала на тон базарной торговки, – я не могу понять… отчего ты не хочешь перенести свадьбу? Недобрыми слухами полнится Алларен. Скажи, куда ты отправил войска?