На краю
Шрифт:
Видимо, ему нравилось подкалывать меня, потому что по первой он всячески изображал неумение держать в руках нож и нарезать овощи, чем меня немало насмешил. Но позже, отбросив все дурачества в сторону, Артём продемонстрировал профессиональный подход к этому процессу и так всё быстро оформил, да ещё качественно, что мне учится и учиться такому.
Под конец он подмигнул и протянул измельченные овощи:
– Не зря же говорят, что лучшие повара – мужчины.
– Ага. Судя по твоему пустому холодильнику и нетронутой кухне –
Артём рассмеялся. Что тут скажешь, подловила.
– Мне интересно – почему турецкий плов, а не, например, узбекский или таджикский?
– Потому что он мне нравится, я попробовала его в Стамбуле в одной кафешке, а моя хорошая знакомая Арзу научила готовить.
Пока я обжаривала кедровые орешки, мясо и овощи, Немцов пристроился сзади и обняв за талию, заглядывал со спины за моими действиями.
– Ты меня отвлекаешь.
– Но я не могу находиться рядом и не прикасаться.
– Тогда пеняй на себя, если что-то пригорит или пересолю.
С большой неохотой он оторвал руки и уселся за стол, гипнотизируя меня взглядом. Стало ничуть не легче.
В голове продолжали звучать слова о Максиме и о жизни Артёма в целом. Всё начинает приобретать другие краски, когда начинаешь смотреть под иным углом. Мое отношение к нему не капельки не изменилось. Теперь некоторые моменты не настораживают, а наоборот, вызывают понимание. Вот и сейчас, когда он вновь ушел в себя, закрылся в своей ракушке, до чесотки захотелось узнать его мысли.
– О чем задумался?
– О том, что мне в кайф видеть тебя в своей квартире. Это здорово.
Низкий тембр его голоса заставлял толпам мурашек пронестись по коже:
– Еда готова…
– Она может подождать ещё немного?
Пока я обдумывала ответ, Артём ловким захватом усадил меня сверху и прижался щекой к груди. Руки сами сомкнулись вокруг него, а подбородок уткнулся в макушку.
– Как подумаю, что завтра уезжать – волком выть хочется.
– Ты говорил, что во вторник вернешься.
– Да, но до него ещё нужно дожить.
– У нас есть время побыть вместе.
Он поднял голову и я поцелуем разгладила одинокую морщинку, прорезавшую лоб. Потом осторожно коснулась тонкого шрама, рассекавшего бровь после драки с Глебовым, ощутила, как дрогнули под губами длинные ресницы, а талию сжали, словно в тиски. Я осмелела, прошлась кончиком языка по контуру губ и улыбнулась, услышав сдавленный стон, ворвавшийся в мои приоткрытые губы.
Мне нравилось брать контроль в свои руки, быть ведущей, но я так же понимала, что это до тех пор, пока Артём дает такую возможность. В следующий миг он подхватил за талию и усадил на широкий стол.
Опустив глаза, очень медленно провел большим пальцем по очертаниям груди, опуская ниже, на бедра, раздвигая их ладонями в сторону.
Во рту пересохло, пришлось сглотнуть. Я начинала воспламеняться. Руки сами нашли дорогу под
Он с силой вжался между ног, от чего я громко застонала от удовольствия и ещё теснее прижалась к выпирающей выпуклости его брюк.
Подняла голову и тут же почувствовала сокрушительную силу его поцелуя. Он целовался просто нереально. Захватывал, сминал, посасывал, ласкал, отпускал и вновь вбирал в себя. Языки сначала осторожничали, словно в первый раз, примерялись друг к другу, неспешно терлись, чтобы следом, ворваться в самую глубь и слиться в единое целое.
Чисто случайно, в порыве страсти, я зацепила бутылку оливкового масла, и она со звоном опрокинулась на стол, хорошо ещё, что была с закрытой крышкой. Этот звук прошелся по нам, словно разряд по оголенным нервам и мы отпрянули друг от друга, тяжело дыша.
– Кажется, кто-то хотел кушать, - краснея промямлила я.
– Точно! Давай, корми меня, мишка, – процитировал Артём Машеньку с мультфильма и потер руками лицо, приводя себя в чувство.
Я конечно волновалась, понравится ли ему мое блюдо и с замиранием следила за тем, как он медленно пережевывал плов.
Вдруг, он резко схватился за горло и начал давиться в приступе удушливого кашля. Бросившись к нему, я стала стучать по спине. Увидев, что не помогает, трясущими руками набрала с фильтра воду и протянула стакан. Артём стал закатывать глаза, руками отмахиваясь от моей заботы и вообще, согнулся пополам продолжая кашлять. Я в истерике заломила руки не зная, как облегчить его страдания. Проявила, называется, инициативу, накормила парня.
– Артём, ты меня пугаешь… Скажи, чем тебе помочь?
Он что-то сдавлено пытался сказать, но я толком ничего не разобрала и лишь склонилась к нему, чтобы лучше расслышать.
В тот же миг он поднял меня на руки и зашелся в диком ржаче. Специально прижал к себе так сильно, чтобы не смогла вырваться и надавать ему затрещин.
– Ты дурак? Вот честно? Идиотина. Это не смешно… - я начала дергаться, но он ещё теснее прижался ко мне, продолжая заливаться.
– Солнышко, не злись. Ты бы видела свое лицо.
– Ха-ха-ха, обхохочешься просто, – я всё ещё дула губы. – Ты меня чуть до инфаркта не довел, между прочим.
– Прости. Ты так внимательно наблюдала за мной, так обворожительно прикусила нижнюю губу, что я не смог удержаться.
Всё же Артёму пришлось поставить меня на пол. С опаской поглядывая в мою сторону, боясь видимо, что я всё же тресну его сковородкой, он уселся на стул и возобновил прием пищи.
– И что, всё так ужасно? – я подошла к тарелке и попробовала рис.
– Мне понравилось. Очень вкусно. Правда.