На краю
Шрифт:
Мама ушла, а моё серое вещество, которое и так отказывалось набирать скорость мышления, не могло предложить выход из сложившейся ситуации. Придется открыться, тем более, давно пора.
В палату заглянула медсестра с капельницей и, увидев мой настороженный взгляд, поспешила успокоить:
– Не переживай. Придется немного прокапаться. Это обезболивающее.
Если честно, лучше бы дали выпить таблетку, я бы её запила водо-о-й.
Медработник так ловко ввела иглу в вену, что я даже не почувствовала укола. Измерив температуру, она с
С коридора послышались крики возмущения:
– Мужчина, вы куда? Так нельзя!!! Вернитесь, хоть халат на плечи накиньте. А бахилы!!!.
Не успела толком задаться вопросом, к кому так настырно ломятся, как в палату ворвался обеспокоенный Артём. Заметив меня на дальней койке у окна, облегченно выдохнул и направился в мою сторону.
– Наконец я тебя нашел!
Следом в палату вбежала дежурная медсестра, и ловко накинув Немцову на плечи белоснежный халат, произнесла:
– Сегодня проверка везде шастает. Не подставляйте меня.
Подождав, пока она выйдет, бросая косые взгляды, Артём присел на стул.
– Тебя хоть раз можно оставить ненадолго? Я такое испытал, - и он тут же пересел на койку, взял мою руку и нежно сжал в своей большой ладони.
– Не знал, что и думать. Особенно после… - Артём запнулся.
– …Коваль ведь ничего толком не сказал, только сообщил, что ты в больнице на операции и скинул адрес.
Мне стало так хорошо оттого, что он рядом. От обеспокоенного взгляда, скользившего по мне, от тепла его руки, от испытываемых чувств к нему.
– Попасть сюда никак не входило в мои планы. Артём,..
– Слушаю, моя хорошая…
Сколько ласки прозвучало в этих словах. Я невольно закрыла глаза, тая под трепетом любимого голоса.
– Подай вон ту бутылочку с водой, я так хочу пить.
– Только немножко.
– И ты туда же?!
Он помог мне сделать несколько глотков и предусмотрительно поставил бутылку подальше:
– А теперь расскажи, как ты докатилась до такой жизни?
Не удержавшись, я рассмеялась и тут же схватилась за шов.
– Осторожно-осторожно. Тебе нужно беречься.
– Тогда не смеши.
– Злата, - он наклонился и поцеловал в губы, осторожно коснулся пульсирующего тупой болью виска. – Я больше не хочу быть на расстоянии. Это убивает. В прямом смысле слова.
– Я тоже… - и слегка сжала его ладонь, давая понять - мы на одной волне.
Нашу идиллию нарушил, в который раз, вошедший с осмотром Константин Денисович.
– Оу, ребятки, придется вас побеспокоить. Это не займет много времени. А вы, - обратился он к Немцову, - должно быть Артём. Наслышан-наслышан.
Я в недоумении уставилась на доктора.
– Пациенты под наркозом и не такое выдают, а звать любимого – вполне нормальное явления.
Если можно было бы провалиться, то ушла бы под
Пока проходил осмотр, он смиренно ожидал в сторонке, ничем не выдавая своего присутствия. Но стоило только остаться одним, как тут же поспешил ко мне, сев на прежнее место и склонившись, прижался щекой к груди.
– Что же ты со мной делаешь?
Я не могла дать ответ, потому что и сама могла задать аналогичный вопрос.
Время, которое до этого тянулось нереально медленно, стало вращать стрелки часов с невероятной скоростью.
После того, как забрали капельницу, у меня появилась возможность обнять Артёма обеими руками. Понимала, что он не сможет оставаться здесь вечно, но как же трудно было разжимать ладони.
Некоторое время мы просто молчали. Я наслаждалась его близостью и боялась, что в любой момент может заявиться мама и застать нас в интересном положении, а потом мне стало абсолютно всё равно.
Потом мы разговаривали. Я неспешно, стараясь ясно излагать мысли, рассказала, как довела себя до такого состояния и Немцов гневно сопя заявил, что надавал бы мне по заднице, узнай о моих страданиях раньше. Его телефон периодически звонил, но он всячески не обращал на него внимания или сбрасывал, даже не интересуясь, кто пытается с ним связаться.
В конце концов, посмотрев на наручные часы, он расстроено посмотрел на меня:
– Мне нужно уезжать, завтра важная встреча, а я ушел с работы никого не предупредив. Сейчас придется возвращаться, чтобы забрать некоторые документы и подготовиться.
Я лишь кивнула головой, прикусив губу. Не знаю почему, но мне захотелось плакать. Видимо, это последствия наркоза.
– Ты ещё приедешь? – только и смогла выдавить из себя. На большее была не способна, потому что могла разреветься.
– Конечно. Что за вопросы? Завтра не буду обещать, а вот в воскресенье – точно.
– В воскресенье тут не пускают посетителей, кроме родственников – прошептала тихо.
– Это они ещё не знакомы со мной. Эй, - Артём присел на корточки возле койкой и заглянул в глаза, словно выискивая там ответ на свой вопрос. – Я хочу, чтобы ты была в хорошем настроении. Смотри, всё страшное и сложное уже позади. Скоро тебя выпишут, и я заберу тебя к себе. Если ты будешь огорчаться, то и я буду. Не грусти…
Не удержавшись, я обняла его так крепко, насколько позволяли силы. Вдохнула такой знакомый, едва уловимый запах одеколона и уткнулась носом в плечо.
Артём задумчиво перебирал пряди волос:
– Давай, прогоняй меня, - и посмотрел глазами, в которых была мольба об обратном.
Это будет эгоистично с моей стороны попросить его остаться? Скорее всего, да. Я заметила, что он был взвинчен в некотором роде и не знала, связано это с проблемами на работе или с чем-то ещё. В любом случае есть телефон, видео звонки. Не всё так страшно.