На крутых виражах
Шрифт:
Мы не должны, не имеем права допустить налета вражеской авиации на гремячьевскую переправу через Дои. В противном случае может быть сорвана переброска наших резервов, а войска, направляющиеся на фронт, понесут большие потери.
Тяжелогруженые "юнкерсы" держали крейсерскую скорость - около трехсот километров в час. Внезапно свалившись на них со стороны солнца, мы нажали на гашетки пулеметов. В перекрестье моего прицела - лидер первой группы "юнкерсов". Короткая очередь, еще одна... Бомбовоз, будто перерезанный надвое, рухнул вдалеке от гремячьевской переправы. Мой ведомый Виктор Александрюк поджег замыкающий самолет. Из второй группы горящей головешкой вывалился
Выходя из атаки, я заметил, что строй вражеских бомбардировщиков смешался: один "юнкерс" шарахнулся в сторону, другой рванулся вверх, третий - вниз... Круто развернувшись, мы снова ударили по растерявшемуся противнику. И опять на землю полетели обломки двух "юнкерсов".
– "Соколы", делаем третий заход! - сказал я летчикам.
И они снова развернулись. Но теперь перед нами были "мессершмитты". Четыре против четырех. Видимо, никто из нас не сомневался в победе. Однако нам пришлось разочароваться: вражеские истребители, не приняв боя, трусливо повернули на запад. Это была смешная картина: освободившись от бомб, налегке улепетывали восвояси "юнкерсы", а за ними, создавая видимость охраны, шпарили "мессеры". Включив радио на передачу, Костя Соболев хохотал. Потом засмеялся Витька и последним - неулыба Нестеренко. Я тоже смеялся, наблюдая соседство трагического и комического, но ребятам, однако, сказал, чтобы они не нарушали радиодисциплину...
В баках наших машин горючего оставалось только на обратный путь, и мы, сделав круг над войсками, переправляющимися на правобережье Дона, пошли домой. Красноармейцы и командиры приветственно помахали нам пилотками и фуражками. На душе было спокойно: мы выполнили поставленную задачу, не допустили налета вражеских бомбардировщиков на донскую переправу.
В полку нас встретили поздравлениями. Четверо одержали победу над двадцатью! Больше всего теплых слов выпало на долю Нестеренко, сбившего два "юнкерса". Но Алеша хмурился, словно был чем-то недоволен. Когда его спросили, в чем дело, он ответил:
– Дело в прошлых ошибках. Думаю сейчас о них, о том, как вы ругали меня за эти ошибки. Правильно делали...
Видимо, только теперь Алексей до конца осознал значение дисциплины и организованности в воздушном бою, понял науку, называемую тактикой.
Кстати, об авиационной тактике. Повседневная боевая работа сочеталась в полку с теоретическими занятиями. Эти два направления органически сливались в единое целое. Тактикой занимались все - от рядового летчика до командира полка. Каждый вылет с его особенностями становился предметом подробного обсуждения в звене, эскадрилье, части. Разборы были узаконены, подытоживали любое задание.
Чтобы успешно драться с врагом, мы скрупулезно изучали по схемам и макетам его новейшие самолеты, их сильные и слабые стороны, уязвимые места. Ме-109, например, имел пушку "Эрликон", был легче нашего "мига" и значительно маневреннее на высоте 3000-4000 метров. Именно на этой высоте фашистские летчики пытались навязывать нам воздушные бои. Нам же выгоднее было драться на высоте 7000-9000 метров, ибо на нашем истребителе стоял высотный мотор.
– Следите за высотой, - все время предупреждал летчиков командир части подполковник С. И. Орляхин. - Она позволяет в случае необходимости быстрее развить при пикировании большую скорость, нанести стремительный удар, без потери времени изменить маршрут полета в нужном направлении.
Высота действительно была нашим козырем. И когда кто-нибудь из нас спрашивал однополчанина: "Как дела?", тот, подчеркивая
Кроме высоты важнейшее значение имеет внезапность. Неожиданное появление разведчика в тылу врага обусловливает безопасность полета, ибо противник не может мгновенно открыть зенитный огонь или поднять в воздух перехватчиков. Внезапное вторжение истребителей в район действия вражеских бомбардировщиков срывает их планы налета на наземные войска или на какой-нибудь другой объект. Стремительный взлет с аэродрома засады, атака из облаков, со стороны солнца, из-за холма, леса или другого естественного укрытия, а также десятки других приемов для достижения внезапности обеспечивают успех выполнения боевого задания.
Я уже говорил об осмотрительности в полете. Первому обнаружить противника - значит наполовину победить его. В самом деле: экипаж вражеского самолёта еще ничего не подозревает, а ты уже оценил обстановку и принял решение, а затем навязываешь противнику свою волю, применяешь наиболее выгодные приемы боя.
Чем раньше заметишь неприятеля, тем больше времени для обдумывания вопросов, связанных с воздушным боем. А оно в большинстве случаев исчислялось секундами. Это объясняется скоростями, доходившими при пикировании до 600 и более км/час и возраставшими вдвое при лобовых атаках. Тут, вполне понятно, некогда погружаться в раздумья. Решение должно быть принято мгновенно. Вот почему старшие командиры нас, а мы рядовых летчиков учили правильному распределению внимания в полете, непрерывной круговой осмотрительности. Увидеть чужой самолет не в непосредственной близости от себя или от своей группы, а вдалеке - значит создать предпосылки для успешной схватки с ним.
Есть существенные различия в порядке осмотрительности рядового летчика и командира звена. Первый при любых обстоятельствах просматривает воздушное пространство по часовой стрелке, слева направо: передняя полусфера (сверху вниз), правая (снизу вверх), затем левая (снова сверху вниз). В звене же, когда один ведомый идет слева, а два справа от ведущего, обзор пространства ведется так: командир смотрит вперед - влево и вправо, вверх и вниз; левый ведомый осматривает по часовой стрелке, правые, наоборот, против ее хода. Таким образом, в поле зрения летчиков находится все небо, за исключением задней полусферы. Но и она не остается без внимания: экипажи делают отвороты то в одну, то в другую сторону и следят, нет ли врага за хвостовым оперением.
Помимо иных факторов победа предопределяется строгим соблюдением последовательности выработки и принятия решения на воздушный бой. Заключалась она в следующем: вижу, оцениваю, принимаю решение, действую. Развернем эту краткую формулу.
Вижу - это значит, какая цель перед тобой: бомбардировщик, истребитель или смешанная группа самолетов; какую задачу намерен выполнить противник: разведка, бомбометание, штурмовка, прикрытие наземных войск и т. д. Кто бы ни увидел врага первым, обязан немедленно доложить по радио командиру группы, поставить в известность всех летчиков.
Оцениваю - означает определение численности неприятеля, его боевого порядка, а также оборонительных возможностей и курса. Вместе с тем смекаешь, как достичь внезапности, нападения с использованием преимущества в высоте, маскировки с помощью облаков и солнечных лучей; намечаешь наивыгоднейшее направление атаки - справа или слева, сзади или в лоб; рассчитываешь, как лучше распределить цели между экипажами для нанесения ударов по ним, определяешь, каковы в сложившейся обстановке функции ударной группы и группы прикрытия.