На крыльях моей ненависти
Шрифт:
— Добро пожаловать, — ответил Пётр Семёнович внимательно разглядывая гостя.
— С пустыми руками приходить было неудобно, — молодой мужчина протянул хозяину квартиры коробку с бутылкой коньяка. — Я не знал что вы пьёте.
— Я не пью, — пожал плечами отец Даши поставив презент на комод.
— В таком случае можете кому-то подарить, — вежливо предложил Егор.
— Давайте ужинать, а то все остывает, — вмешалась Дарья, приглашая мужчин за стол.
Ей казалось что в воздухе витает напряжение. Но с другой стороны, разве могли совершенно незнакомые люди, поладить за три минуты?
"Все же пока нормально, мужчины просто присматриваются друг к другу" — мысленно успокаивала она сама себя.
— Как прошёл вам день Егор? — обратился папа Даши к гостю.
— Вполне сносно, — ответил Егор, отложив вилку, которой даже не притронулся к еде. — Если вам будет не сложно, обращайтесь ко мне на ты.
— Хорошо, — согласился Пётр. — Почему не ешь? Не нравится?
— Нет, просто не особо голоден.
— Ну попробовал хотя бы, дочка полдня у плиты стояла, — настаивал Петр Семёнович.
— С удовольствием, — натянуто улыбнулся Егор, и положил в рот крошечный кусочек запеченного мяса. — Очень вкусно, спасибо.
— Приятного аппетита, — пожелала Даша, смущенно опустив глаза.
— Любовь к готовке у неё с детства, — сообщил Пётр Семёнович. — Признаться, я даже думал, что она пойдет учиться на повара.
— Пап, ты же знаешь, кулинария это всего лишь хобби, я не готова всю жизнь простоять у плиты.
— Конечно с твоим неистовым желанием помогать всем вокруг, вряд ли бы вообще получилось стоять у плиты, — отец с любовью посмотрел на дочь. — Вот если бы и люди смогли оценить твою доброту и искренность, жизнь стала бы гораздо лучше.
— Нельзя винить людей в не знание каких либо вещей. — горько улыбнулась Даша. — К сожалению мы видим только то, что перед глазами, и слышим лишь то, что говорят, даже не пытаясь заглянуть глубже, и услышать больше.
— В этом и есть вся ты, жалеешь всех кроме себя, — тяжело вздохнув упрекнул отец.
— Не утрируй па, я жалею лишь тех, кто этого действительно заслуживает.
— Егор, а как ты считаешь, возможно верить людям, которые за спиной бросают в тебя камни? — обратился Пётр Семёнович к гостю.
— Я думаю даже самому себе навсегда стоит верить, — равнодушно бросил мужчина. И их с Дашей взгляды встретились.
"Зачем ты такое говоришь? Разве не ты требовал неоднократно, чтобы я доверилась тебе?" — спросила девушка глазами, не решившись, произнести это вслух при отце.
— Я оставлю вас ненадолго, — произнесла Дарья, поспешно поднявшись из-за стола. — Пойду достану пирог из духовки…
МОИСЕЕВ
Пётр сосредоточенно смотрел на гостя пытаясь, распознать его истинные намерения. Однако парень казался ему загадкой. Мужчина давным-давно научившийся разбираться в людях сейчас не могу раскусить Егора. Молодой человек не выражал никаких эмоций, вёл себя сдержанно и холодно. Оставшись с гостем наедине, Моисеев решил не ходить вокруг да около, а спросить в лоб:
— Егор, могу я говорить с тобой прямо?
— Можете, — ответил тот внимательно посмотрев на собеседника.
— Ты наверняка слышал о происшествие связном со мной? — Пётр старался говорить спокойно, однако парень сразу же напрягся.
— Слышал, — буркнул Егор после небольшой паузы.
— К чему я это спрашиваю? — тяжело вздохнул мужчина. — Дело в том, что после случившегося люди обвиняли не только меня, но и Дашу… Ей пришлось тяжелее, ибо я заперт здесь, а дочери постоянно приходится быть на виду. На неё обрушился весь поток человеческой злобы… — голос Моисеева дрогнул. — Но разве можно винить детей за ошибки родителей?
— Вы правы, нельзя. — ответил парень отстранено, его лицо по-прежнему оставалось каменным и не выражало никаких эмоций.
— Правильно, нельзя. Только к сожалению это никого не останавливает, — мужчина посмотрел на гостя серьезно. — Егор, — твердо произнес Моисеев. — В нашем доме уже несколько лет не было гостей, а друзей дочки и тем более. Видимо, ты для нее много значишь, раз она привела тебя сюда. Надеюсь и Даша значит для тебя не меньше?
— Так и есть, — сухо ответил Егор.
— Я не хочу чтобы моя дочь страдала. Ты уже в том возрасте, чтобы понимать такие вещи. Даша гораздо сильнее чем кажется, она справилась с тем, что и взрослому человеку не под силу и не сломалась. Но боюсь, разбитое сердце её сильно подкосит. Понимаешь, о чем я?
— Думаю да…
— Даша все, что у меня есть, она самое дорогое на этой земле. Я не задумываясь отдал бы свою жизнь ради её благополучия. Страдания дочери разрывают моё больное сердце. Она ничем не заслужила того, что на неё свалилось, — Перт запнулся, в его глазах промелькнула боль. — Я должен был оградить дочку от этого всего, но пока пришёл в себя оказалась уже поздно. Однако я сделаю все от меня зависящее чтобы её защитить. Даша самый добрый и светлый человек из знакомых мне когда-либо. И я говорю так не потому что являюсь её отцом, это чистая правда. Поэтому как отец безумно любящий свою дочь, я попрошу тебя кое о чём, — он тяжело вздохнул и посмотрел на парня выжидающе, — Если у тебя есть какие-либо сомнения по отношению к Даше, или же плохие намерения, оставь мою дочь. Не причиняй ей ещё больших страданий, видит Бог она их не заслуживает.
— Вам не о чем беспокоиться, — тут же ответил парень. — Я не причиню вреда вашей дочери.
ДАША
Она давно не чувствовала себя такой счастливой. Ужин прошёл хорошо, и два самых важных для неё человека вроде бы поладили. Отец на прощание пожал Егору руку, и у Даши даже защемило от радости в груди.
Теперь стоя у подъезда, она смотрела на него не в состоянии сдержать глупую улыбку.
— Спасибо тебе, — прошептала девушка, поджав неожиданно задрожавшие губы.
— За что? — удивился Егор приблизившись к ней.
— За то, что ты есть…
— Хм, — мужчина усмехнулся. — Разве за это благодарят?
— Не знаю, — она неуверенно повела плечами. — Я безгранично благодарна тебе за то, что пришёл сегодня и был рядом. Это очень много значит для меня.
— Не стоит благодарить, — холодно бросил Егор. — Я здесь по своему желанию. И с тобою потому что сам того хочу. Благодарят в тех случаях, когда что-то делается для других. Я все делаю ради се… Нас!
— Прости, я…
— Ты! Ты не должна постоянно просить прощения и благодарить за все на свете, — ни с того ни с сего разозлился он. — Не нужно быть настолько правильной и хорошей!