На крючке
Шрифт:
Поцелуй совсем не сладкий. Он извращенный и ядовитый; яд, замаскированный под сахар, заставляющий любить вкус смерти.
Но, несмотря ни на что, я не могу остановиться.
Его губы отрываются от моих губ, проводя укусами и щипками вдоль моей челюсти и вниз по шее, моя голова откидывается назад со стоном, и я цепляюсь за его плечи. Его пальцы крепче сжимают мою талию, рука покидает мои волосы, когда он поднимает меня и поворачивает, передней частью тела ударяя меня о спинку дивана, мои руки пытаются ухватиться за что-нибудь. Его ладони скользят по моим
Мурашки бегут по коже, когда он скользит прикосновением по моему животу, проникая под боксеры, которые на мне надеты, пока его ладонь не оказывается между моих ног, а пальцы не начинают скользить по моим складкам.
Мой пресс напрягается.
— Ты думаешь, я сумасшедший? — шепчет он мне на ухо. — Ты делаешь меня, блять, сумасшедшим.
Его зубы впиваются в стык моей шеи в тот самый момент, когда его пальцы погружаются в мое влагалище, резкая боль пронзает меня насквозь и смешивается с удовольствием от того, что меня заполняют.
Моя голова отлетает назад на его грудь, глаза закатываются от ощущения.
— Скажи мне, что тебе нравится, когда мои руки на тебе, милая, — требует он. — Скажи, что ты скучала по этим ощущениям.
— Я… скучала… О, Боже.
Его большой палец крепко прижимается к моему набухшему клитору, потирая его резкими круговыми движениями, в то время как его пальцы двигаются внутрь и наружу, а другая рука манипулирует моими дыхательными путямих.
Голова кружится от вожделения, жар тесно сжимается внизу живота и распространяется наружу, закручивая меня в небытие, пока я не оказываюсь на грани взрыва.
— Ты извиняешься за то, что нарушила мои правила? — он замедляет свои движения.
Мои бедра упираются в него, отчаянно нуждаясь в контакте, я настолько близка к оргазму, что не могу сосредоточиться ни на чем другом.
— Да, — выдыхаю я.
Его пальцы снова проскальзывают внутрь, изгибаются и задевают что-то, от чего моя спина выгибается, а рот открывается на вдохе.
— Хорошая девочка, — мурлычет он.
Наслаждение от его слов вспыхивает во мне, как взрывы звезд, влажность стекает по его пальцам и скапливается в руке.
Его давление на мое горло усиливается, мое дыхание теперь ограничено крошечными глотками воздуха. Паника начинает просачиваться в этот момент, самые темные уголки моего сознания кричат мне — умоляют вспомнить, что этот человек угрожал моей жизни менее двадцати четырех часов назад — что он может все закончить прямо сейчас, если захочет, и я умру жалкой, возбужденной неудачницей.
— И ты не собираешься снова ослушаться меня, не так ли? — его зубы покусывают мочку моего уха, по позвоночнику пробегают мурашки.
— Н-нет, — выдавливаю я из себя сквозь сдавленное горло. Мои внутренности сжимаются, ноги дрожат, волосы прилипли к лицу, так как удовольствие
— Вот это моя девочка, — шепчет он, касаясь моей кожи.
Он щиплет мой клитор, его пальцы сжимаются на моей шее, пока он не перекрывает мне кислород, и это в сочетании с его похвалой заставляет мое тело взорваться, миллионы ярких огней усеивают мое зрение, когда я разрываюсь на части под его руками.
Втягивая воздух, мои внутренние стенки ритмично трепещут вокруг него, и по мере того, как я возвращаюсь на землю, моя логика начинает медленно просачиваться обратно.
Мое тело дрожит в его руках, грудь вздымается от тяжелого дыхания.
Он убирает руку, подносит ее к моему рту и просовывает покрытые моей влагой пальцы между моих губ. Вкус самой себя в сочетании с солью его кожи посылает по мне волны удовольствия, и я вылизываю его дочиста, пока он держит меня в вертикальном положении.
— Никогда больше не пытайся оставить меня.
Я хочу возразить. Хочу сказать ему, что я не собиралась уходить. Что это его глупый «первый помощник» сказал, что я могу выйти наружу. Но я слишком устала, чтобы спорить.
Поэтому я киваю ему в грудь, решив пожить в блаженстве еще немного, пока стыд и горе не вернулись и не поглотили меня целиком.
36. ДЖЕЙМС
Я не совсем понимаю, зачем мне Венди. Когда Сми сказал мне, что она пропала, в моей голове разыгралась сотня различных сценариев. Питер забрал ее? Один из других моих врагов?
Только когда я вернулся на пристань, я понял, что мои мысли были сосредоточены на беспокойстве, а не на том, что при первой же возможности она убежит от меня и никогда не вернется.
И это меня невыносимо злит.
И тот факт, что она уйдет, и тот факт, что мне не все равно.
Но избегание — это то, что никогда не заводит далеко в жизни, оно приносит только неприятности. Настоящее мастерство контроля — это принятие своих эмоций, а затем умение владеть ими, несмотря на то, что вы чувствуете.
Моя проблема сейчас в том, что Венди заставляет меня терять этот драгоценный контроль.
А раньше такого не было.
Я отпускаю ее и отступаю назад, логика проникает в мой мозг, хотя мой член пульсирует в брюках.
Она опускается на диван, ее тело вздымается и опускается от тяжелого дыхания, а я смотрю на нее, шок отдается в моих костях. Она не боялась меня, хотя я практически обещал ей смерть.