На крючке
Шрифт:
И тогда он начал испускать проклятья, стонать и жестко трахать меня у кухонного стола так, что скорее всего на моей коже останутся синяки, — я была в шоке, когда осознала, что это правда — я хотела, чтобы он причинил мне боль. Помимо наслаждения жестким сексом, я хотела боли в его руках, чтобы ощущать острую боль глубоко в своем теле. Хотела, чтобы он повредил мое тело и заставив меня почувствовать себя не в безопасности, неуверенной, не любимой.
Этот способ был безопаснее.
Да, подумала я радостно, безумно, маниакально, когда он потянул мою голову назад.
Но когда его дыхание выровнялось, он отпустил свою хватку на мне. Коснувшись своими руками моих, он поцеловал мою спину между лопатками и прижался лбом.
— Коко.
Я была разгоряченная и потная, руки были покрыты мурашками. Его голос был слишком мягким, слишком нежным. Если прямо сейчас он скажет, что любит меня, я, черт побери, убью его.
— Да?
— Мне нужно сказать тебе кое-что.
О, боже. Нет. Пожалуйста.
— Подожди, Ник. Нет.
— Что нет?
— Не говори ничего... о чем потом пожалеешь. Эти выходные будут наполнены весельем, но это просто выходные, помнишь? Я не хочу, чтобы мы увлеклись, и подумали, что это значит что-то большее. Я просто не хочу усложнять вещи, сказав что-то слишком серьезное.
Ник поднял голову.
— Иисус, Коко. Я просто хотела сказать, что мой член чертовски счастлив сейчас. Это настолько серьезно для тебя?
Моя челюсть отвисла, и я еще больше покраснела. Я только что сделала из себя посмешище.
Ник рассмеялся, когда выскользнул из меня и застегнул свои штаны.
— Я принесу тебе полотенце, хорошо? Подожди. — Усмехнувшись, он открыл ящик, вытащил полотенце для рук и намочил его в раковине.
Натянув лямку на плечо, я выпрямилась и повернулась, в надежде, что мой цвет лица был хотя бы на тон бледнее, чем красный. Ник встал на колено передо мной, проведя полотенцем по внутренней стороне моей ноги.
— Нет, я могу сделать это сама. — Я взяла у него полотенце. — Пожалуйста, позволь мне.
— Ты уверена? — он поднял голову. — Я не возражаю.
— Я уверена. И я... — я вздохнула, на мгновение сжимая свои глаза. — Правда прости, что начала поучать тебя сейчас. Я думала, ты... не имеет значения. — Покачав головой, я быстро провела полотенцем по другой ноге, натянула свои пижамные шорты и направилась в ванную комнату. — Сейчас вернусь.
Внутри я использовала полотенце, чтобы привести себя в порядок, качая головой. Какой глупой я была? И какой самодовольной? Решив, что из-за нескольких случайных трахов он снова влюблен в меня. Он не был влюблен — он просто хорошо проводил время, как и всегда. И честно говоря, я тоже. Так много времени прошло с тех пор, как у меня был секс, особенно хороший и жесткий как этот. Когда мы с Ником были вместе, мы много занимались сексом, но сейчас я знала себя и свое тело гораздо лучше. У
Мое тело невольно задрожало, когда я вспомнила реакцию Ника на мою просьбу. Чертовски идеально. Не каждый парень любит грубый секс — я пробовала несколько раз. Один парень был настоящим эгоистом, и в конечном счете я чувствовала себя каким-то тренажером, работающим с повышенной нагрузкой, и на который капает чей-то пот. Другой парень с Эдиповым комплексом, вообще не понял, что я имела в виду.
— Ты хочешь, чтобы я ударил тебя? Не думаю, что смогу сделать это. У меня есть кое-какая детская травма.
Еще был другой, который побежал к своему шкафу и вернулся с поводком и ошейником, спросив, может ли взять меня на прогулку вокруг своего дома на четвереньках, прежде чем он трахнет меня. И смогу ли я полаять?
— Эм... нет, никаких осуждений, но спасибо, нет.
После того как сполоснула полотенце, я натянула обратно свои шорты, помыла руки и открыла дверь и услышала звук таймера на духовке. Божественный запах шоколадного торта проник в мои легкие — шоколадного торта и секса.
Неплохая комбинация для пятничного вечера.
— Ты закончил? — спросила я, когда дошла до кухни. Ранее я видела стиральную машинку и сушилку в кладовой, и поэтому скользнула туда и положила полотенце на стиральную машинку.
— Думаю, да. — Ник поставил противень на стол. — Теперь мы оставим их остывать. Сыграем в Скрэббл, пока ждем?
— Звучит как план.
Ник налил нам еще виски, вытащил Скрэббл из верхней части шкафа и переставил торты на решетку для охлаждения выпечки, прежде чем сел рядом со мной за столом.
Я открыла коробку.
— Сейчас никакого обмана, Лупо. Я буду не сводить с тебя глаз.
— Я бы хотел, чтобы ты не сводила задницы с меня. Хочешь посидеть у меня на коленях?
— Заманчиво, но нет. Ты остаешься на своем стуле, а я на своем.
Мы сыграли одну игру, выпили слишком много виски и так сильно смеялись, что у меня заболел бок.
В какой-то момент, Ник пытался выдать «шпили-вили» за слово, но я сказала, что это не так.
— Да, это слово, — настаивал он. — Я могу использовать его в предложении. — Шпили-вили на кухне сегодня было восхитительным.
— Это все еще не слово.
— Ты знаешь, что я имел в виду?
— Да, но...
— У него есть определение, значит это слово! — Он пересадил меня со стула на свои колени. — Или, возможно, тебе нужна демонстрация этого слова. — Он скользнул рукой в мои шорты.
— Ник, ладно. Уже? Я думала, тебе нужно покрыть глазурью торты. — Но его пальцы уже делали свое волшебство, из-за чего я шире раздвинула колени, и мой позвоночник прижался к его груди.
Мы так и не покрыли глазурью торты этой ночью. И не закончили игру. И не опустошили бокалы. Вместо этого Ник решил доказать мне, насколько кресло-мешок лучше, чем диван.