На ладони судьбы: Я рассказываю о своей жизни
Шрифт:
С Мурзиди мы беседовали довольно долго, и он забрал рассказы «Ассиат», «Каникулы Вали Герасимовой», «Когда я была маленькой» и некоторые другие, отпечатанные на машинке.
— Приходите в понедельник, — сказал он, пряча рассказы в портфель. — Идемте, я вас чуть провожу… Здесь стоянка такси за углом. Подброшу вас, как раз по пути.
Он подбросил меня до старушки с раскладушкой. Ему совсем не было по пути, и вообще он с работы ездил на троллейбусе, но он был добрый человек, и ему было жаль меня
Раздав рассказы, я стала просто осматривать столищу, Москву-матушку. Побывала в Третьяковке, Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Музее восточных искусств, где мне особенно понравилось японское искусство — такое поэтическое и окрыленное, словно творили его не люди, а прекрасные инопланетяне, крылатые существа.
Но пришел понедельник, и я снова пошла в том же порядке, по тем же адресам.
Улыбающаяся секретарша сразу провела меня к Косолапову. Он встретил тепло и задушевно, пожал обе руки, усадил.
— Прочел ваши очерки… Очень хороши! Особенно мне понравился «Кафедра земледелия и колхозы». Впрочем, и другие не хуже. Не понимаю, что это они отказываются от такого очеркиста. Когда нашей газете нужен хороший очерк — заказываем писателям со стороны… Если согласны, будете нашим внештатным корреспондентом. Командировки будем оплачивать, как сотрудникам, а гонорар вдвойне.
— Конечно, согласна, спасибо большое.
Я вдруг рассмеялась.
— Вспомнила комичный эпизод из лагерной жизни. Рассказать?
— Рассказывайте.
Я рассказала тот случай, когда, по колено в ледяной воде, долбя вечную мерзлоту, женщины пали духом и решили, что проживут самое большое две-три недели, Чтоб поднять общее настроение, я стала давать клятву выдержать и не такое и приехать после реабилитации в Магадан корреспондентом центральной газеты.
— Загнешься до тех пор!
— Не выживешь, Валька.
— Назло возьму и выживу, и приеду. Валерий Алексеевич стремительно вскочил, схватил меня за руку и потащил к двери.
— Куда вы меня тащите? — удивилась я. Секретарша смотрела на эту сцену с удивлением, но улыбалась.
— Как это куда? В бухгалтерию. Оформлять командировку в Магадан.
— Еще рано. Когда начну печататься на страницах «Литературной газеты»… Да и как я поеду… в таком задрипанном виде. Дайте прийти в себя, одеться хоть. И если честно, я не желаю… я не могу туда ехать…
— Ну ладно. Там посмотрим…
— Договорились.
Он проводил меня до лифта, поцеловал руку с неухоженными ногтями.
Следующий визит был в издательство «Советская Россия». Там меня ждало радостное известие: книга понравилась.
Меня направили к редактору Валентине Михайловне Кургановой заключать договор.
Договор она уже заполнила, предложила мне подписать его, что я и сделала.
— Денег, к сожалению, сейчас, в конце года, нет. Будут в январе либо в феврале.
Курганова рассказала мне, что главный редактор настоял на том, чтоб издать книгу в наступающем году… Но план был заполнен. Тогда директор издательства сказал: «Я помню, там была одна или две довольно слабые в художественном отношении книги. Вычеркните ту, что послабее, а эту поставьте. Вот и всё».
Так моя книга очутилась в четвертом квартале 1958 года. Счастливая, подходила я к Союзу писателей на улице Воровского. Мурзиди крепко пожал мне руку, мы сели у стола, и он с минуту смотрел на меня — толстый, добрый, неуклюжий. Затем он поднялся и стоя поздравил меня с хорошими рассказами.
Я от души поблагодарила его.
— А теперь я вам продиктую два заявления, — сказал он, кладя передо мной пачку бумаги и авторучку. — Пишите на Литфонд.
В одном заявлении я просила бесплатную путевку в Дом творчества писателей в Ялте. В другом — о безвозвратной ссуде в три тысячи рублей (теперешних триста рублей).
— Неужели дадут? — не выдержала я.
— Уже всё договорено.
Он схватил оба заявления и поспешил к начальству за подписью. Вернувшись, сказал:
— Еще не поздно, направляйтесь в Литфонд, там получите и деньги и путевку. Сегодня же вечером выезжайте.
Он разъяснил мне, как проехать туда троллейбусом, и мы простились.
На десятом номере я доехала до улицы Горького, там пересела на двадцатый и доехала прямо до Литфонда. Он находился рядом с почтой и телеграфом.
За какой-нибудь час меня полностью рассчитали, и я зашла на эту самую почту.
Перевела Вале деньги — уплатить наши долги друзьям, ему самому на питание, чтоб не голодал. И мне осталось еще сотни полторы на билеты в оба конца.
Затем я составила сногсшибательную телеграмму и не без некоторого злорадства адресовала ее не на домашний адрес, а на издательство. Я знала, как там развернется дело. Так и вышло. В точности!..
Вале принесли телеграмму в корректорскую, он прочел и просто ахнул. Корректорши поинтересовались: что именно в телеграмме. Он дал им прочесть, сияя от радости.
— Можно, мы покажем директору?
— Пожалуйста.
Корректорши втроем отнесли телеграмму Быстрову. Борис Николаевич, улыбаясь, зашел к Вале и поздравил его с такой удачей. Шутка ли: договор на книгу с московским издательством, помощь Союза писателей, путевка в Дом творчества. Ура, ура!
— Валериан Георгиевич, можно, я снесу эту телеграмму в обком? Пусть прочтут.
— Пожалуйста.
— Спасибо.
Как я все это представила, так в точности и вышло.