На ладони судьбы: Я рассказываю о своей жизни
Шрифт:
— Как могло случиться, что я до сих пор вас не знаю? Где вы были до сих пор? — спросил Паустовский.
Я ему рассказала, где я была восемнадцать лет и последующие четыре года в Саратове.
Паустовский был взволнован, но овладел собой.
— У вас есть еще
— Есть одна вещь — роман «Смотрящие вперед», но он пока лишь отпечатан на машинке.
— Принесите его, пожалуйста, сразу после обеда.
Я принесла.
Он посмотрел рукопись.
— О, лоции… которые я так люблю! С наслаждением буду читать.
На другое утро Паустовский уже обсуждал со мною, где я хочу печатать «Смотрящих вперед».
— В «Советской России». Они уже запланировали.
— Слушайте меня. Это издательство вам противопоказано. Вы должны порвать с ними.
— Но почему? Они согласны меня печатать…
— Они будут старательно убивать в вас романтика. Это точно, поверьте мне. А так как вас долгие годы не печатали и это издательство все же отличное, вы невольно пойдете им на уступки. Никто вас за это не осудит, нет, но они будут уничтожать и могут уничтожить в вас романтика. А это будет ужасно. Со времен Александра Грина вы первый настоящий романтик.
— А вы?..
— Я совсем другое. Я, быть может… Ну, не будем говорить обо мне. Здесь второй экземпляр, а где первый?
— В «Советской России».
— Заберите. Поедете отсюда в Москву, и заберите.
— Но куда я ее понесу? В Саратове меня не печатают.
— Теперь будут печатать. Но мы найдем вам и столичное издательство. Это я беру на себя.
— Спасибо.
Он улыбнулся.
— Как вы неуверенно произнесли это «спасибо» Но я это обещаю вам не только как писатель Паустовский, но и как завкафедрой творчества в Литературном институте. Короче — это я беру на себя. Вы пишете для молодежи, и вам подошло бы больше всего издательство «Молодая гвардия». Но… Там засели очень плохие люди, а с вас хватит плохих людей. Поэтому остановимся на «Детгизе».
— Но я же не детский писатель! — вскричала я.
— Они печатают и для старшего возраста и юношества. А вообще-то… — Он как-то трогательно посмотрел на меня и торжественно произнес: — Вы детский писатель милостью божьей.
В «Детгизе» меня приняли очень хорошо, я выпустила там много своих книг. Две из них получили премии на Всесоюзном конкурсе на лучшую детскую и юношескую книгу. Были внесены в программу для внеклассного чтения школьников.
Итак, на вопрос ответственного секретаря Саратовского отделения СП: «Вы считаете, что в сорок пять лет можно начинать жизнь заново?» — я ответила не только словом, но и делом. Вторая половина моей жизни — это жизнь писателя, с ее радостями и горестями, муками творчества и счастьем творчества.
Если идти всю жизнь к своей цели — идти путем добра и правды, — то непременно победишь. Конечно, если не вмешается смерть.
Бедный Бруно Ясенский так и не дождался долгих гудков, которых так жаждал.