На лезвии ножа
Шрифт:
– Поттер, единственный за кого просил директор и если мисс Грейнджер я еще доверяю, она очень начитанная девочка и умет обращаться с книгами, то Уизли и книжные полки - понятия несовместимые.
Спорить со столько категоричным мнением не взялся бы никто, кроме Дамблдора, но уже прошел слух, что директор отбыл в Лондон. Так что Гарри ничего не оставалось, как в одиночку обживать это небольшое помещение.
Кабинет и вправду был невелик, а книги, окружавшие юношу со всех стороны, зрительно делали его еще меньше. Гарри вспомнился чулан, в котором он провел большую часть своей жизни и откуда благодаря Хогвартсу сумел выбраться. Правда, там не было такого количества книг, свитков, тетрадей, как здесь. И еще в чулан все же не влезло бы глубокое мягкое кресло и уж
– Ничего не трогать, лампу особенно. Магией не пользоваться, часть книг этого не переносят. Нарушишь эти правила, можешь пострадать, и спасать тебя будет некому, - предупредила мадам Пинс, недовольно посмотрела на заробевшего студента и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Снаружи щелкнул замок, и Гарри остался один.
Первый час он просто занимался домашним заданием, как и предсказывал Дамблдор, но потом начал присматриваться к полкам, подозревая, что ни Снейп, ни тем более Гермиона не оценят того, что, находясь здесь, Гарри не уделил внимания содержимому кабинета. А тут было на что посмотреть. Названия большинства книг он даже не слышал. Но было видно, что большая часть томов очень старые, и наверняка редкие. Глаз зацепился за одну книгу в темно-синем кожаном переплете. Как гласила титульная запись, что перед ним была «История Темной Магии и ее производных, принадлежащая перу Франческо Прелати, с гравюрами дю Месниля». Ради интереса Гарри открыл ее и начал просматривать. С каждой перевернутой страницей его лицо мрачнело, а на душе становилось гнилостно и пусто. Книга рассказывала о темных силах, о жертвоприношениях, о магии крови и некромантии. Гравюры же делали этот текст еще ужаснее. В какой-то момент, юноша не выдержал и захлопнул фолиант, выпустив в воздух облако пыли.
Если это и есть Темная Магия, то он не желает иметь с ней ничего общего, не хочет, чтобы друзья считали его таким вот извергом, новым Волдемортом, если не хуже. И как жить с этим? В душе поднялась волна протеста. Нет, он не хочет, отказывается быть таким вот… Нельзя было даже подобрать правильного слова к тому, что он только что видел и чем чуть не стал.
Занятый своими мыслями, Гарри не заметил, как часы пробили восемь. Он вообще забыл обо всем, и потому был удивлен, когда на пороге кабинета, где юноша предавался печали, появился Оливьер Вилманту в черной мантии, очень похожей на школьную. Его белые волосы рассыпались по плечам, а черные глаза взирали на Гарри с интересом. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и подошел к столу. Полистав книгу, молодой человек молча поставил ее на полку.
– Если хочешь о чем-то спросить, то сейчас самое время, - тихо произнес Оливьер.
– Это все правда?
– Смотря, что ты имеешь ввиду под своим «все»,- пожал плечами аристократ.
– Так все и было?
– Да, именно так.
– Значит это и есть Темная Магия?
– Нет, это то, что люди считают Темной Магией. Давай я расскажу о Прелати. Это флорентийский монах, промышлявший оккультизмом и сатанизмом. На его счету смерть многих и многих людей. Но он маггл, так что большая часть того, что тут написано, с точки зрения магических ритуалов ересь. Когда-то этот Прелати был наставником Жиля де Рэ, более известного как прототип Синей Бороды. Профессор магловедения Фаркисон приводил его в пример, когда рассказывал о невольном влиянии мифов о магах на человеческую историю. Страшная и в то же время поучительная история.
– Значит, это не Темная Магия?
– на всякий случай уточнил Гарри.
– Магия, не важно к какому разделу она относится, всего лишь инструмент, все зависит от тебя самого, - так же невозмутимо ответил Оливьер и продолжил уже более живым языком: - Слушай, если ты и дальше собираешься вести теологические споры, то я, конечно, не против. Но если у тебя есть дела, то стоит поторопиться, пока нас тут не застукали вдвоем.
Гарри
– Как видишь, я тут один, так что тебе не придется особо напрягаться.
– Это радует, хотя я, пожалуй, смог бы заморочить головы твоим друзьям, - улыбнулся Оливьер. У него была хорошая улыбка, слегка озорная, и в то же время уверенная.
– Значит, ты становишься мной, а я…
– А ты мной. Если что, говоришь, что приехал навестить друзей в Хогсмиде и зашел навестить мадам Пинс. Кстати, это почти правда. Если я появляюсь в округе, то обязательно навещаю Ирму.
– Вы друзья?
– понимающе спросил Гарри, стягивая с себя мантию.
– Я еще в школе ходил в ее любимчиках, так что ничего удивительного.
– Значит, вот как ты открыл дверь, - догадался юноша.
– Ничего сложного, она не меняла охранные заклинания и ключ со времен моей учебы. Давай живее.
Вскоре они поменялись мантиями, и на свет была явлена фляга, крышка которой одновременно являлась и небольшим стаканом. Гарри вспомнил, как на втором курсе они с Роном пили ту же черную, похожую на грязь жидкость, только тогда им пришлось принять облик бегемотоподобных телохранителей Малфоя, теперь же в его стакане плавал седой волос худощавого молодого человека с манерами истинного аристократа, коим тот и являлся. Хотя от перемены объекта трансформации ощущения никоим образом не изменились. Желудок скрутило, по телу пронеслась жгучая волна. Ноги подогнулись, и Гарри упал на колени.
– Все же это чертовски неприятно, - раздался над ухом знакомый голос. Юноша поднял глаза и ничего не увидел.
– Может, отдашь мне очки? Тебе они без надобности, - снова донеслось до него.
Это было разумно. Как только знаменитые поттеровские окуляры покинули свое законное место, Гарри смог увидеть, как напротив него стоял… он сам и близоруко щурился. Редко кому удавалось взглянуть на себя со стороны, но везучему гриффиндорцу и тут повезло. Можно сказать, Гарри остался доволен увиденным. Он значительно подтянулся за прошедшее лето, чуть поправился и уж точно повзрослел, стал серьезнее. Во всяком случае, то выражение, что застыло на его лице, выглядело вполне естественно.
– Долго еще собираешься на себя любоваться?
– поинтересовался его двойник с язвительностью, достойной самого Снейпа. Как ни странно, но в его исполнении это тоже прозвучало неплохо.
– У тебя всего лишь час. Потом ты станешь самим собой, и лучше, чтобы это никто не заметил.
– А если…
– В моем арсенале еще остаются чары, кроме того, зелья мне хватит, как минимум на шесть часов, - успокоил его Оливьер.
Кивнув, Гарри вылетел за дверь. Позже он сам будет недоумевать, как же у него получилось проскользнуть мимо всех незамеченным. Может все дело в том, что Оливьер тут и вправду был если не частым, то все же известным гостем, а может в том, что большинство учеников и учителей были в Большом Зале. Оставалась надежда, что и мадам Помфри находилась со всеми. Когда юноша уже подходил к больничному крылу, на небе появилось зарево пожарища. Что-то здорово горело в Хогсмиде. Через несколько минут что-то заверещало, раздались далекие крики, началась паника. Судя по всему, все же информаторы Дамблдора были правы, атака на Хогвартс началась. Нельзя было терять ни минуты, и Гарри сломя голову помчался к лазарету.
В палате никого не было, если не считать одного больного, лежащего на самой дальней койке за ширмой.
– Профессор, - тихо позвал Гарри.
– Сэр!
Но ответом ему была тишина. Юноша быстро преодолел разделяющие их пространство. Увиденное его не обрадовало: бледное лицо на белых простынях, разметанные по подушке волосы, чуть подрагивающие веки, тонкие губы, застывшие в гримасе боли. Судя по всему, Снейпу снились сны, и они вряд ли были из категории приятных. Гарри попытался его разбудить, но ни крики, ни попытки трясти за плечи успехом не увенчались. А шум за стеной нарастал, на душе начали скрести не просто кошки, а целая орава мантикор. И, не зная, что ее предпринять, Гарри решился на последнее средство. Он поднял палочку и произнес заклинание легилименции.