На линии огня. Слепой с пистолетом
Шрифт:
Внезапно напряжение на его лице спало, и он улыбнулся.
— Фрэнк Хорриган! — прошептал он в ночную тишину. Он почувствовал сильное возбуждение. Какая удивительная ирония судьбы!
— Изысканно, — изрек Лири, спрятал бинокль в карман плаща и затаился.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джозеф Мак-Кроули из Денвера штат Колорадо (как утверждала домовладелица) умер в 1961 году.
Или же соврал Джек Окура, сотрудник разведывательного отдела Службы, а его компьютеры ие лгали никогда. Мак-Кроули, согласно данным, умер одиннадцатилетним. Человек, использовавший имя давно умершего ребенка, человек, чья спальня была тошнотворной кунсткамерой убийств, несомненно проник в компьютерную систему и заполучил дубликат свидетельства о рождении Мак-Кроули для того, чтобы приобрести водительские права и создать себе фальшивую легенду.
Поэтому на следующий день Хорригаи вместе с напарником Элом Д’Андреа и ордером на арест вернулся в запущенный многоквартирный дом. Он стоял в холле перед квартирой № 314 и стучал кулаком в дверь.
— Федеральная служба, — объявил он, — откройте дверь!
И хотя тяжеловесная домовладелица провозгласила себя нелюбопытной, она подсматривала из-за угла, вытянув свою толстую шею. Ее глаза округлились, когда
Хорриган и Д’Андреа извлекли свои пушки из-под полы своих безукоризненных деловых костюмов.
Д’Андреа помахал женщине, пока Хорриган вставлял ее ключ в замочную скважину. Старший агент стоял с одной стороны спиной к стене, а молодой — с другой. Оба напряженные, с оружием в руках. Хорриган левой рукой повернул ключ и дверную ручку, а потом ударом ноги распахнул дверь.
После резкого звука удара, дверь с грохотом врезалась в стену, и наступила тишина.
Д’Андреа в сильном замешательстве посмотрел на Хорригана, тот просто пожал плечами. Старший агент вошел первым, медленно, осторожно прокрался сквозь пустую кухню, в которой все еше сохранялся отвратительный запах. Ничто не говорило о чьем-либо присутствии. Ни одного звука, кроме их настороженных шагов. Хорриган вновь замер спиной к стене перед открытым дверным проемом в спальню. Потом внезапным рывком он проскочил в помещение, направляя револьвер во все углы комнаты.
Та была абсолютно пустой.
Пустой в полном смысле. И дешевая мебель, и ящики в бюро, и маленький столик — все это было тщательно опустошено. Единственная кровать была опрятно застелена в походном стиле. Книги об убийстве и ленты, яркая модель машины и специальные журналы — все это словно исчезло. И даже оклеенная стена была совершенно голой, пустой и неприглядной. За одним исключением. Пряча револьвер, Хорриган медленно подошел к единственному оставленному фото. Д’Андреа стоял прямо за ним. «Боже», — выдохнул он.
Конечно, это была фотография Далласа: падающий, президент в лимузине, агент, бегущий к нему, и трое других, стоящих на подножках следующего автомобиля.
Голова ближайшего из этих агентов на следующей машине была обведена красным и напомнила Хорригану о снимке, который он видел прошлой ночью. Фото с красной мишенью на груди президента нынешнего.
— Почему здесь ты? — выговорил Д’Андреа. Его голос звучал сдавленно, приглушенно. — Боже, Фрэнк, ты был прав.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сам есть шоу.
В этот вечер после бесконечных разговоров с другими обитателями здания и изматывающего обследования опустевшей квартиры вместе со специалистами из криминальной лаборатории Хорриган возвращался домой на последней модели «понтиака» «санберд». У Хорригана не было своей машины. Он предпочитал общественный транспорт или всевозможные попутки.
Вглядываясь в ночь и в городские строения, проплывающие за окном, Хорриган, скорее, хотел тишины, чем разговоров. Но его молчание тревожило Д’Андреа. Молодой агент чувствовал себя обязанным начать разговор.
— Ни одного сраного отпечатка. Можешь себе представить?
Хорриган не сказал ни слова. Он знал, что найти четкий отпечаток пальца ничуть не легче, чем отыскать свою единственную женщину, но не сказал ничего.
— Брэйди заявил, что парень довольно смышлен и хорош.
Брэйди был тем самым экспертом, который обшарил всю квартиру с высоко чувствительным замысловатым лазером, выявляющим следы. И все без толку.
— Я бы не стал говорить о нем так, — заметил
Хорриган.
— Как?
— «Хорош».
Д’Андреа кивнул, глядя на дорогу. Шуршанье колес И дорожный шум убаюкивали Хорригана, он закрыл глаза. Он желал, чтобы сон пришел. Даже, если это будет тот самый сон.
— Слушай, этот парень быстро просек фишку, — заявил Д’Андреа.
— Дерьмо.
— А?
— Фишка — дерьмо, — Хорриган распрямился. — Все равно ты не сможешь предсказать, пойдет он на убийство или нет.
Д’Андреа нахмурился.
— Да… Он — одиночка, верно? Он изучил все прошлые убийства, разве нет?
— То же самое сделали большинство студентов в нашей стране.
— Фрэнк, там в Брунсвике, на одном из первых занятий нам говорили…
— Блевать я хотел на то, что они говорили.
— Черт! Так что же теперь, все в тину?
Теперь Д’Андреа загрустил и замолк, а Хорриган никак не мог поудобнее расположиться на сиденье.
Наконец, Хорриган взорвался.
— Ты думаешь, что я свихнулся или что-нибудь в этом роде?
Глаза Д’Андреа изумленно расширились, и он только выдавил: «А?»
— Ты считаешь, что я был обязан дождаться этого парня прошлой ночью, ведь так?
— Я этого не говорил.
— Бог ты мой! Я бы хотел, чтобы ты был тогда со мной, Эл. Со всем твоим громадным опытом и прочим.
— Фрэнк…
— А теперь я должен радоваться твоим маленьким хреновым подколам.
— Эй, я не сказал ничего…
Хорриган потер глаза.
— У нас есть дела более чем на 40 тысяч засранцев, которые время от времени угрожали Большому Шефу. И ни один из них ни разу не попытался этого сделать. Ни один!