На линии огня
Шрифт:
— Не ранен?
— Нет! Черт, откуда появились «духи»? Ведь ты же провел разведку этого ущелья.
— Не знаю, Илья! Значит, эти горные козлы ждали нас за вершинами.
— Ждали? Значит, они знали, что здесь пойдет колонна, — сделал вывод прапорщик.
Слева раздался взрыв. Белоусов выглянул из канавы и тут же отпрянул назад. В десяти сантиметрах от него, вздымая грунт, поднялись фонтанчики мелкого камня и пыли от автоматной очереди.
— Вот суки! Засекли нас.
— Что рвануло? — спросил Зайцев.
— Летучка ремроты! Не знаешь, бойцы в ней успели уйти в крепость?
— Да, вроде, успели. И сколько
— Еще одна мастерская, санитарный «УАЗ», «Урал» и «ЗИЛ-131», да мой головной БТР!
— Слышу, еще стреляют из «КПВТ». Но козлы горные все сожгут, не пройдет и пяти минут. Интересно, как они нас в яме засекли, ведь склоны затянуты дымом?
— Хрен их знает! Черников передал приказ вместе с бойцами МТО-АТ организовать эвакуацию раненых в крепость, но я что-то никого из раненых, пока перемещался вдоль останков колонны, не видел.
— Их ребята с машин и мотострелки вынесли. А сколько вместе с техникой сгорело пацанов?
— Что сейчас об этом говорить? Сейчас отбиваться надо. Давайте, рвите в крепость, я прикрою. Потом вы прикроете меня.
Слева раздался еще один взрыв, и крупнокалиберный пулемет замолчал. Белоусов в сердцах ударил кулаком по камню, в кровь разбивая пальцы:
— Черт! Последний БТР сожгли! И еще двух ребят! У-у-у! Надо было все здесь прошерстить до того, как колонну высылать — ан нет, давайте, вперед, в ущелье противника быть не может…
Прапорщик положил руку на плечо офицера:
— Успокойся, Коль! Ничего уже не изменишь. А то, что ребята погибли… Так без смерти войны не бывает. Мы отходим!
Старший лейтенант взял себя в руки:
— Да. Давайте, но не кучей, а то постреляют вас духи как кроликов.
Бойцы отделения технического обслуживания во главе с прапорщиком Зайцевым бросились к ближайшей сохранившейся части дувала. Не всем удалось добежать до укрытия; вскрикнув, упал на полпути один из солдат. Зайцев метнулся было к нему, но Белоусов крикнул:
— Назад! За дувал! Оттуда огонь по склону. Я вытащу парня.
Прапорщик перемахнул через глиняный забор, и вскоре оттуда по южному склону ударили три автомата. Старший лейтенант посмотрел на лежащего метрах в пятидесяти от канавы раненного в ногу бойца. Тот корчился от боли. Расстрелять солдата с вершины или склона не составляло никакого труда, но «духи» не стреляли. Это объяснялось просто: они знали, что советские военнослужащие не бросали в бою ни погибших, ни тем более раненых. И ждали, когда на помощь подстреленному солдату выйдут его товарищи, чтобы сразу убить нескольких человек. Паскудная практика паскудной войны.
Белоусов увидел метрах в трех от солдата еще одну канаву. Не такую глубокую, в которой он находился в данный момент, но вполне пригодную для укрытия двух человек. Командир взвода крикнул раненому:
— Боец!
Тот взглянул на офицера глазами, полными боли и отчаяния. Белоусов достал боевую аптечку, показал раненому:
— Видишь эту штуковину?
Солдат кивнул.
— У тебя есть такая аптечка?
И вновь в ответ кивок.
— Достань ее, открой, извлеки шприц-тюбик с промедолом, вколи в ногу! Боль отступит. Соберись, я выскочу, подхвачу тебя, и перепрыгнем в соседнюю канаву ближе к крепости. Ты понял меня?
Солдат, морщась от боли, вновь кивнул.
Прапорщик слышал слова офицера. Он крикнул:
— Ты погоди, старлей,
Белоусов ответил:
— И отрежет нас от «духов». А те как раз и подойдут с вершины. Нет, ничего пока не применяй! По сигналу прикрой нас.
— Понял!
Белоусов оглянулся на южный склон. Душманы перевели огонь на восточный фланг крепости, откуда по ним велся наиболее интенсивный и эффективный огонь. Старший лейтенант узнал почерк своих подчиненных. Они стреляли плотно и выборочно, стараясь каждым выстрелом поражать цель. И это получалось у них неплохо, что следовало из того, что по склону вниз скатились пятеро подстреленных «духов» и был сбит с вершины еще один гранатометчик. Не исключено, что за раненным солдатом следил какой-нибудь абориген, но медлить больше было нельзя. Белоусов махнул рукой Зайцеву и тут же, выпрыгнув из канавы, бросился к раненому. Странно, но по нему никто не выстрелил. Подхватив бойца, успевшего обезболить простреленную ногу, старлей втащил его в соседнюю канаву. И вновь «духи» по ним не стреляли. Что это могло означать? Но, раз не стреляли, можно добраться до крепости. Взвалив на себя солдата, Белоусов потащил его к дувалу. И только после того, как он перебросил за забор раненого и сам перевалился через глиняный дувал, верхом прошла очередь душманов. Опомнились, гады. Протерев лицо, старший лейтенант повернулся к прапорщику:
— Оставайся здесь, прикрывай юго-западное направление. «Духи» обязательно пойдут на штурм крепости, и вполне могут зайти нам во фланг с запада, со стороны Даулака. Твоя задача не допустить сближение противника с крепостью до расстояния не менее 100 метров. Иначе «вертушки», которых наверняка уже вызвал твой командир, ничем не смогут нам помочь.
— Я знаю, Коль, — ответил прапорщик. — Вот только сил у меня маловато. Да и патронов тоже.
— Жаль, но я тебе ничем не могу помочь. Конечно, при подрыве грузовика с боеприпасами из кузова могло выбросить пару ящиков, но что-то я их не вижу. Осмотрись, может, найдешь. Но позицию в любом случае держать до конца. Если Черников вызвал помощь, то подойдет она быстро, минут через десять. Вот и держись, Илья. Я к Черникову, — надо оставшихся невредимыми или легко раненных бойцов выставить на позиции.
— Работай, Коля, за этот фланг не волнуйся. Здесь «духи» не пройдут!
— Твои бы слова, да… ладно, ушел.
Прикрываясь дувалами, валунами, развалинами, Белоусов прошел метров шесть и наткнулся на первую позицию одного из своих подчиненных:
— Шалаев, ты?
— Так точно!
— Кто тебя сюда выставил?
— Сержант Волченок.
— Так он жив?
— Живой, слева, за плитой окопался.
Отвечая на вопросы командира взвода, рядовой Шалаев, боец 3-го отделения, не забывал стрелять по склону. И бил он одиночными выстрелами.
— Сколько человек у вас погибло?
— Трое, одного, Армена ранило в грудь. Его вглубь крепости санинструктор из «УАЗа» оттащил. Черт! Да сколько их тут?
Шалаев перевел планку «АКСа» на режим автоматического огня и дал две короткие очереди по склону. Через грохот стрельбы донеся чей-то вой. Рядовой воскликнул:
— Вот так! Подыхай теперь, козлина бородатая. И ты, падла!
Он дал еще одну короткую очередь.
— Есть! Получайте, суки, за пацанов!
Белоусов похлопал подчиненного по плечу: