На лодке через Джхилам

Жара стояла невыносимая. Автобус был переполнен, поэтому путь до Гатиялиян [1] показался мне страшно мучительным. Я ехал во втором классе (теперь в автобусах, так же, как и в поездах, места делятся на несколько классов) и проклинал судьбу за то, что она не послала мне легковой машины, – вот тогда ехать было бы просто приятно. Кроме того, в автобусе не было ни одной симпатичной девушки, с которой можно было бы пофлиртовать. Справа от меня восседал тханедар [2] в чалме с пестрой, как павлиний хвост, кисточкой. Впереди, на одном из мест первого класса, находящихся рядом с шофером,

расположился тахсильдар. [3] Он находился в полном душевном спокойствии, о чем свидетельствовала его слегка распустившаяся чалма. Напротив меня сидели четыре женщины. Две из них были уже в преклонном возрасте, а две – средних лет. Та, которая сидела прямо против меня, была некрасива, но моложе остальных. На руках у нее был ребенок. Лицо ее было закрыто чадрой, но, несмотря на это, иногда я ловил на себе ее взгляды. Что там говорить, каждый в этом мире ищет что-то красивое. Мои глаза тоже бегали в поисках красивой женщины. Я поправил галстук и оглядел всех сидевших в автобусе, но, к сожалению, не увидел ни одного приятного лица, которое бы пришлось мне по душе. Мужчины курили, а тханедар обмахивался веером из павлиньих перьев. «Да! В этом автобусе есть все, кроме красоты», – подумал я, закрыв на миг глаза. Когда я открыл их, то увидел, что молодая женщина, которая сидела против меня, ласково уговаривала своего ребенка посидеть у меня на коленях.

– Ах, как я устала. Мне тяжело дышать, – сказала она и стерла со смуглого лба капли пота.

«Несчастная бедная женщина», – подумал я и взял к себе ребенка. Женщина по природе своей несчастное слабое существо, а эта тем более потому, что она была некрасива и даже шелковое сари не красило ее.

Она посмотрела на меня с благодарностью, затем высунулась в окно, и ее тут же начало тошнить.

Я быстро передал ребенка тханедару и, подойдя к шоферу, попросил его остановить машину.

– Господин, какой смысл останавливать здесь машину, – сказал он. – До Гатиялиян осталось каких-нибудь три четверти мили. Там и остановимся у таможни. От прохладного речного ветерка ей станет лучше.

Так мы и сделали.

На берегу реки Джхилам, отделяющей местечко Гатиялиян от города Джхилам, расположена таможня, поэтому здесь обычно собирается огромная толпа: целая вереница путешественников, отправляющихся в Джаму, и столько же идущих из Джаму в Джхилам; нагруженные багажом волы и ослы; бесчисленное количество машин, ожидающих проверки, и, наконец, длинные рыбачьи лодки, привязанные к берегу, дополняли картину этой маленькой пристани. В этой толчее я потерял своих спутников, тханедара, тахсильдара и женщину с ребенком. Багажа у меня было очень мало, поэтому таможенники быстро проверили его. Я нанял кули и отправился к реке.

Как я уже говорил, вначале путь до Гатиялиян был очень трудным, и у меня разболелась голова. Но, по мере того как мы спускались к реке, все больше ощущалась приятная речная прохлада, дышать становилось легче. Ну, а когда мы добрались до берега, у меня появилось желание раздеться и броситься в воду. На берегу росла высокая трава, от которой исходил приятный нежный запах. Далеко-далеко была видна лишь одна вода, по которой бесшумно скользили, легко рассекая воду, Маленькие лодочки и длинные рыбачьи лодки; слышались громкие песни матросов. Это было прекрасное зрелище.

Низкорослый сухощавый кули положил мой багаж около дерева, в тени которого сидели юноша и девушка, вероятно, в ожидании лодки. У них было очень много багажа. Я дал кули две анны и спросил, как его зовут.

– Абдула, – ответил он.

– Ну, вот что, Абдула, достань-ка где-нибудь лодку, только обязательно.

– Господин, у меня есть собственная лодка, – сказал он, улыбнувшись. – Подождите немного, сейчас я позову своего младшего братишку, и мы переправим вас на тот берег. Это будет стоить три с половиной рупии.

Абдула ушел, а я сел под деревом и начал смотреть по сторонам: вокруг были видны лишь песчаные холмы да небольшие рощи, над рекой кружились чайки. Наконец, мой взгляд снова упал на девушку и юношу. Она сидела ко мне спиной и смотрела на реку. На ней было темно-зеленое сари с золотистой каймой внизу. Юноша был одет в коричневую куртку, украшенную красивым галстуком, и короткие штаны защитного цвета.

– Куда вы едете? – спросил он, заметив, что и я смотрю на него.

– На том берегу есть одна деревня. Вот там я и живу. А вы? – в свою очередь спросил я, указывая взглядом на девушку.

– Это… моя сестра. Мы едем в Лахор. Вернее, я провожаю ее. Она учится там в колледже, а сам я учусь в Джаму. В пути нам пришлось испытать много трудностей, а тут еще с матросами никак не договоришься. Уже полчаса сидим в надежде достать какую-нибудь маленькую лодочку, чтобы перебраться на тот берег. Матросы говорят, что маленьких лодок нет, есть только большие, рыбачьи, а они стоят очень дорого, восемь – десять рупий. Это ведь грабеж среди белого дня. Как все это сложно!

– Ну, ну, ничего, не волнуйтесь. Лодка сейчас будет, – сказал я, успокаивая его. – Я уже все сделал, и мы спокойно переправимся на тот берег.

В этот момент девушка повернулась ко мне, и я увидел ее лицо. Если я скажу, что до сегодняшнего дня никогда не видел такого простого и в то же время красивого лица, как у нее, то это будет неправда, но я, ни секунды не колеблясь, могу сказать, что в лице ее было столько очарования и удивительной красоты, что я в тот же миг был околдован. Она смотрела на меня только одно мгновение, а затем опустила глаза, опушенные густыми ресницами. У нее был изумительный цвет лица. Она была высокого роста и прекрасно сложена. Такие красавицы даже в Кашмире встречаются редко. Но больше всего, больше, чем ее красота, меня поразили печаль и тоска в ее глазах. В тот миг мне казалось, будто я с молниеносной быстротой погружаюсь в бездонный океан. Это удивительное состояние продолжалось всего лишь одно мгновение. Когда я пришел в себя, она уже снова пристально смотрела на реку. Лицо ее просветлело, а моему утомленному всякими переживаниями сердцу внезапно стало немного легче.

Тем временем к дереву подошли еще двое. Один из них был старик с седой бородой. Он шел, опираясь на палку. Подойдя, он поздоровался и сел около меня. Второй оказалась та самая некрасивая женщина с ребенком, с которой я ехал в автобусе. За ней шел кули, неся узел и чемодан. Она подошла к нам и села рядом с девушкой. Ребенок сразу же потянулся к зеленому сари.

Вскоре пришел Абдула, а еще через некоторое время его младший брат подогнал к берегу лодку.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал улыбающийся Абдула, обращаясь ко мне.

– Возьмите и меня, – попросил старик. – Да благословит вас бог.

– Если вы не обидитесь, я тоже поеду на этой лодке, – сказала, вставая, женщина с ребенком. – Мне сегодня обязательно нужно быть в Гуджранвале. Если вы меня не возьмете, то… Уже вечер наступает, а я совсем одна.

Короче говоря, все мы уселись в лодку. Кули уложили багаж. Абдула и его брат, засучив рукава, взяли по веслу и встали по бортам лодки.

Наконец, помолившись аллаху, мы тронулись в путь. Абдула запел: