На мопедах по Африке
Шрифт:
«Нефть» — вот то волшебное слово, которое за одно десятилетие преобразовало страну куда больше, чем предшествующий тысячелетний период. Пробное бурение в северной части республики, в центре Сахары, увенчалось успехом. Крупнейшие концерны мира грызутся за новые месторождения нефти. И в район, раньше не представлявший экономического интереса, теперь рекой текут деньги.
Мы знакомимся с новым, недавно возникшим здесь классом национальной промышленной буржуазии, классом, которого десять лет назад почти не существовало в неарабских странах Африки [51] .
51
Развитие капиталистических отношений приводит к постепенному формированию национальной буржуазии, однако в Чаде, как и во многих других африканских государствах, ключевые позиции в экономике по-прежнему занимают иностранные монополии — «Котонфран», «Компани франсез де л'Африк оксиданталь», «Юнилевер» и др. Все нефтехранилища в Чаде принадлежат компаниям «Шелл», «Мобил ойл», «Тексако».
Изменилась и сама Африка. Еще совсем недавно большинство европейцев представляли себе этот материк как страну львов, слонов и фантастически размалеванных негров, танцующих вокруг костра. Примерно так это и было и кое-где осталось и сейчас. Но теперь подлинное лицо Африки определяет бурное развитие молодых национальных государств, невероятные темпы прогресса культуры и промышленности. Еще и сегодня приходится слышать о «загадочном континенте». В действительности же воистину загадочными являются лишь коренные перемены, которые тут происходят, и необыкновенно короткие сроки их свершений.
Не прошло и недели, как при нас строили дом из ветвей, тесно переплетая их друг с другом, а потом замазывали постройку глиной — способ, пребывающий неизменным целые столетия.
Зато в Форт-Лами мы видим новую Африку. За несколько месяцев вырос современнейший город.
Столь же быстрыми темпами развиваются в Африке общественные формации, проходя путь от первобытной общины до капитализма. А развитие продолжается.
Большинство стран уже освободилось от «белых господ», африканцы стали во главе правительств и сейчас успешно преодолевают последствия колониальной системы.
Черный континент на подъеме. Крупнейшие страны западного побережья готовятся сделать еще один шаг вперед — шаг к новому обществу, при котором средства производства будут принадлежать не частным предпринимателям и концернам, а государству. Более интересного времени для нашего путешествия мы не могли избрать.
Прощание с вилкой переднего колеса
В нашем дневнике имеется такая запись: «9.30. Перебрались на пароме через Шари. Оставили позади Республику Чад и вступили в Республику Камерун. Никаких таможенных, никаких паспортных формальностей. На протяжении 100 километров два небольших прокола. Дорога хорошая, наезженная. Люди дружелюбные. И не так бедны, как жители джунглей.
Границу между бывшим французским и бывшим английским Камеруном мы миновали без всяких затруднений. Дорога — песчаная трасса с остатками асфальта.
Прибыли в Нигерию. Вечером, точно по плану, достигли пограничного поста Майдугури. В таможне — все в порядке (срок действия чековой книжки истек месяц назад). Ночевали в гостинице для туристов. За день покрыли 251 километр».
В городе три бензоколонки.
На первой из них висит большой замок. Целых четверть часа стучим и кричим, и лишь тогда в окошке появляется заспанная женщина. На нас низвергается поток проклятий. Мы помешали послеобеденному сну мадам. Поэтому бензин нам не выдают.
На второй бензоколонке замка, правда, нет, но зато нет и следов человеческого существования. Повторяется та же комедия. Однако на сей раз наши призывы остаются без ответа. Наконец подбегает мальчишка и, оживленно жестикулируя, говорит, что его дядя пошел на футбол.
— А когда он вернется?
— О, это будет очень поздно. После футбола он обычно идет в гости к друзьям. Сегодня он вряд ли появится.
Спешим к третьей бензоколонке. На сей раз служащий стоит у дверей, будто весь день только нас и дожидался.
— Бензин? К сожалению, нету. Кончился.
Дальнейшие события мы переживали уже не раз в различных вариантах. Мы объясняем этому человеку, что непременно должны ехать дальше. После долгой внутренней борьбы, которая отражается на его обветренном лице, он все же наполняет наши баки:
— Я могу отпустить вам немного из собственных запасов.
Значит, нужно заплатить дороже.
За нигерийской границей еще более 100 километров идет наезженная грунтовая дорога, а затем на протяжении больше 1500 километров под нами отличный асфальт. Неприятным исключением был относительно небольшой участок у Джоса. Дорога змеится через рощу. Отлогие скаты следуют за крутыми поворотами и столь же крутыми подъемами. Мостики без перил по ширине точно соответствуют габаритам грузовика. Поверхность дороги покрыта толстым слоем песка, гравия и щебня. Несмотря на это, мы вынуждены ехать на полном газу, чтобы не подталкивать мопеды ногами.
Когда день за днем сидишь на одной и той же машине, то в совершенстве изучаешь каждый ее каприз. Поэтому-то так растерялся Вольфганг, когда на крутом повороте внезапно отказал руль. Скрипнув тормозами, он останавливается перед самым обрывом.
— Что случилось?
За многие месяцы у нас выработался хороший обычай: сначала завтрак, потом ремонт. И мы поступаем правильно. При первом же взгляде на снятую вилку у нас пропадает аппетит, и притом надолго: на нижней опоре вилки в рулевой колонке образовалась тонкая трещина — результат усталости металла.
Вилка Рюдигера распрощалась с нами еще накануне. Некоторые части мопедов не выдерживают напряжения. Слишком суровы требования, которые мы к ним предъявляем. Вначале мы выходим из положения, зажав между рулевой колонкой и вилкой переднего колеса кусок дерева. Так можно ехать, пока не натолкнешься на камень или на кочку. И тогда задний из нас видит увлекательное зрелище: тот, кто едет впереди, бешено вращает руль, а мопед, несмотря на это, устремляется в кювет. Может произойти и что-либо похуже.
Сегодняшний дневной этап завершен. Рюдигер отыскивает где-то банку пива: «Неприкосновенный запас для особых случаев».
Через шесть часов находим шофера, готового нам помочь. Взбираемся на мешки с цементом и 150 километров трясемся на грузовике. Наконец в полночь прибываем в очередную деревню. На другое утро берем сварочную горелку и большой кусок проволоки — и через два часа повреждение устранено.
Со строительного участка нам подмигивает какой-то загорелый человек в непромокаемой войлочной шляпе и с густой окладистой бородой. Мы охотно принимаем приглашение выпить, тем более что грозовые облака возвещают о приближении ежедневного послеобеденного дождя. Три итальянца, которых мы застаем в бараке, — служащие строительной конторы наземных и подземных сооружений фирмы «Коасткон». Вентилятор перемешивает прокуренный душный воздух. Бутылка виски ходит по кругу. Годы, проведенные в джунглях Африки, наложили на наших собеседников свой отпечаток: у них впалые щеки и истощенные фигуры.