На мотоциклах «Урал» вокруг света
Шрифт:
До ближайшего населённого пункта, по нашему маршруту, около 570 км — это по карте, а в реальности — кто знает? За вчерашний день проехали всего 90 км, это даже ездой назвать трудно — ползли, а ведь были дни, когда мы „пролетали“ и по 200 км. Но сейчас такой пробег просто нереален!
Мы движемся уже по Большой Песчаной Пустыне. Вот она. Опять учёные не ошиблись — совсем другая территория, совсем другая природа, всё отличается от предыдущей — пустыни Гибсона. Та длилась 650 км, сколько же будет длится эта — следующая?
Песок тут мягкий, „Волк“ вязнет постоянно, и пошли сплошь „барханы“ — это такие колоссальные песчаные возвышенности высотой 7-15 метров,
Расстояние 300 метров между барханами позволяет на мотоцикле прилично разогнаться и на 3-ей передаче залететь на верх песочной горы! Тут, не доезжая до вершины, переключаюсь на 2-ую передачу, выскакиваю из седла, и на всех оборотах толкаю аппарат, перескакиваю через верх. Но там уж полностью мотоцикл увязает в песке, в четверть колеса, но благодаря наклону, кое-как спускаюсь, правда не всегда удаётся прорваться таким образом, без чьей-то помощи.
Обычно, или разгон получается плохим, или колея вдруг делает эдакий крутой поворот прямо пред горкой, а на повороте скорость приходится сбавлять в любом случае, пробовал не сбавлять, коляска поднимается вверх. Мотоцикл трудно удержать в колее. На повороте из-под колёс взметаются столбы пыли и песка, двигатель рычит, как лев, скорость всё равно падает, и, не доезжая вершины, мотоцикл вязнет уже „по уши“ в сыпучем песке. В таких случаях аппарат спускаем уже всем миром вниз, и по бездорожью, по кустам, минуя колею, как получится.
Едва выбираюсь на более или менее ровное место, как всё снова: разгоняюсь, лечу, опять песок, столбы пыли, рёв железа, и иногда преодолеваю вершину, а иногда не доезжаю совсем чуть-чуть, так жаль — не получилось!
Стою, жду, когда подойдут ребята. Они уже бегут на помощь, впрягаемся и выталкиваем через вершину к склону, там я уж скатываюсь. И так раз за разом. Двадцать, тридцать, сто раз — сколько там ещё таких барханов?! На карте и то их тысячи, вначале даже считать пытался, но после нескольких десятков бросил — пустое. А солнце сверху жарит и жарит, а песок дышать не даёт, а ехать-то надо и надо! Обливаемся потом, теряем драгоценное воду в организме, хочется пить, но много не выпьешь, труднее будет ехать!
Сел опять рядом со мной на мотоцикл фотограф Андрей Сармин, проехали один, другой бархан, он и спрашивает: „А сколько ещё там впереди?“ Что ответишь? Говорю: „Да, вон тот — последний! Давай, налегай! Помогай! Ещё чуть-чуть!“ Проехали и тот бархан. Он видит, что за ним ещё и ещё, спрашивает опять: „Когда они кончатся?“ Никогда, ясное дело. Взгляните на карту!
А говорят, тут люди жили, аборигены, значит. Как-то умели ведь выживать! Только нам здесь даже непонятно что делать? И потому цель одна — проскочить скорее, скорее, гнать, гнать! Есть ли другой способ преодолеть это пылающее пространство барханов и жары? Нет, надо тогда остановиться, бросить всю технику, раздеться до гола, и вжиться в пустыню, но тогда исчезнет цель — стремиться куда-то за горизонт, а мы как раз туда и рвёмся!
Смотрю на второй наш „Урал“ — с приводом на колесо коляски,
Всё идёт и идёт пустыня Большая Песчаная, она точно оправдывает своё название, потому как стоя на возвышенности смотрю на север, туда, где будет проходить наш маршрут, и вижу лишь одни высокие-высокие, длинные-предлинные, как гигантские спящие змеи, песчаные гряды, прегражающие нам путь. Их бесчисленное множество, им нет числа, расстояние между ними в среднем 300–500 метров, и уходят они рядами за горизонт. Как мы их преодолеем? Как? Серьёзно? Были бы у нас мотоциклы эндуро, кроссовые, тогда другое дело, но уж теперь — какие есть, что выспрашивать другие!?
Начались бои с Большой Песчаной. Да, да, самые настоящие бои! Первым ушёл, вырвался вперёд джип и на верхушке горы увяз в песок — приехали! Пришлось в дело пустить лопаты, подкладывать наломанные кустики, мучались мучались капитально, копаешься, а проку немного: слишком мягкий сыпучий песок, откапываешь, а он обратно обсыпается. Всё же кое-как выбрались. Я пока подходил к ним на помощь, смотрел за всем происходящим издалека, внизу у меня уже пошла более прочная поверхность из сбитого песка, вижу — Саня поступил неблагоразумно, погнался зачем-то за джипом, тот застрял на верхушке, а мотоцикл, не сумев с ним разъехаться, тоже увяз. Конечно „Урал-Спортсмен“ освободили быстрей и спустили вниз на противоположную сторону песчаной горы.
Ну, теперь моя очередь брать очередной бархан:
— Володя, держись! — кричу Сайгакову, который сжался на каркасе-коляске. Разгоняюсь по-максимальному, насколько позволяла колея, и с разгона, на 3-й передаче, начинаю подниматься, едва скорость падает, моментально переключаюсь на 2-ю передачу и с диким рёвом двигателя въезжаю на верхушку, а тут нас подхватили пацаны и, не давая глубоко увязнуть в песке, толкнули с горы вниз. Даже не верится, что тяжеленный, низкосидящий чоппер может такое вычудить!? А впереди таких гор — тысячи…
„Первый блин“ для джипа стал „комом“, но зато следующие песчаные гряды машина уже преодолевала нормально. А вот „Волку“ приходилось всё туже и туже, особенно, когда расстояние между грядами оказывалось небольшим и не было достаточного места для разгона. Но и тут не угодишь — бывает, что и расстояние для разбега достаточное, но на пути — вдруг! — ямы, или резкий поворот перед самым подъёмом, в результате скорость теряется уже на середине подъёма, и всё — привет! — вязнем в песке. Приходится тогда стаскивать мотоцикл обратно вниз, потому что поднимать, толкать вверх совершенно немыслимо, невозможно, да и бессмысленно, а вот скатив его вниз можно заново разогнаться, срезать тот крутой неожиданный поворот, и взлететь-таки на вершину. Опыт показал, что внизу, под барханами, надо вылезать с седла и предварительно хорошо изучить место разгона.