На неведомых дорожках
Шрифт:
Михал усмехнулся. Понятно, в моих словах для него ничего нового. Наверное, кузнец и сам думал об этом.
— Михал, — отвлекла хозяина от раздумий, — а мне что делать? Как попасть домой? Леший сказал — ты поможешь.
— Ещё месяц назад помог бы. Но портал неподалеку исчез, куда — понятия не имею.
— Зато имею я.
Буркнула чуть слышно, но кузнец расслышал.
— И куда?
— Меня же к Бабе Яге вынесло. Значит и портал неподалёку от неё бродит.
— Похоже. Только вот кто же его туда утащил? Яге это не под силу. Она ведьма конечно сильная, но…
— А меня
— Да уж почитай тысячи четыре лет тому назад.
— Ага. А в ёлке талисман лежал практически на виду. Его словно за пару дней до моего прихода подложили. Он застрял в трещине, трещина давняя — кора успела края зарастить, но уж точно не тысячи лет назад. Эта ёлка столько и не прожила на белом свете.
— Ты права, — задумчиво протянул Михал. — Но тогда получается, что его мог подложить только Голубой маг. — Михал удивленно посмотрел на захихикавшую меня. — Ты что?
— Да так. Понимаешь, у нас слово голубой применительно к человеку, означает определенную характеристику.
— Это какую?
— Сексуальную.
Михал смотрел непонимающими глазами.
— Проехали. Потом как-нибудь объясню. Вернёмся к нашим баранам…
— Ты ещё есть хочешь? — удивленно окинул взглядом почти опустошенный стол кузнец.
— Михал, — взвыла, не выдержав, — это просто такие обороты речи, не обращай внимания. Короче — что мне делать?
— Тебе, раз уж ты решила вернуться домой, надо идти к ближайшему порталу перехода. Он недалеко здесь — в Васильевске, столице царства россов. Говорят на привычном тебе языке, доберешься быстро, я коней дам и проводника. Пойдешь к младшей царевне тамошней — Василисе Премудрой. Она сильная волшебница и портал где знает. Вот и отправит тебя домой.
— А ей можно талисман показать?
— Хотел бы знать, — тяжко вздохнул Михал. — Сам не возьму, а как Василиса? Не знаю…
Мы призадумались, и сидели бы так, понурив головы, если бы не вернулась жена Михала Отрада и через пару минут не постучала в дверь, изнемогшая от любопытства соседка, у которой та провела половину дня.
Расспросы о моем мире и приключениях длились до темноты. Подошли и другие соседи, жизнь в деревне не отличалась разнообразием. Моё иномирное происхождение приняли спокойно, даже равнодушно, зато мои похождения в лесу взбудоражили народ. Особое возмущение вызвало поведение Яги, и мне подумалось, что старухе придётся несладко, если она покажется вблизи деревни. Постепенно разговор стал больше похож на деревенские посиделки, где молодые девицы строят парням глазки, ребятня развлекается, как может, зрелые матроны внимательно следят за молодежью, чтобы было о чем почесать языки уже завтра с утра, а мужики решают свои мужские дела. Я потихоньку подобралась к хозяину, внимательно посматривавшему на гостей.
— Михал, прости за вопрос, — я почти шептала, уж больно страшно стало, ведь если Михал оборотень, то эти люди… — Скажи, здесь в деревне что, все оборотни?
Михал посмотрел удивленно, и ответил не таясь:
— Да не бойся ты. Ты у нас в гостях, а тем более — у меня. Никто не тронет.
— А кто они?
— Отрада моя и дети — медведи, как и я.
— А в других деревнях.
— Да разные есть. Я, к примеру, могу тремя зверями оборачиваться, те, кто послабее, одним. В основном селимся по тем местам, где те же звери-птицы живут.
— Это понятно. Странно было бы увидеть в средней полосе крокодила. Кстати — есть такие?
Михал рассмеялся:
— Любые есть. Есть и такие, что страшно представить. Но эти подале от людей селятся, чтобы с нечистью не перепутали. С ними дело имеют, в основном, представители старших народов. А княжеская семья может обращаться и в драконов.
— Обалдеть! Вот бы мне научиться обращаться!
— Не приведи тебя судьба, девонька! Если человек начинает обращаться — дело плохо. Самое лучшее, что для него сделать можно — серебра дать отведать, чтобы долго не мучался. Если человек стал оборотнем — значит с нечистью дело поимел. Иногда нечисть не до конца кровь высасывает, вот те, кто выжил, становятся оборотнями. Нам с ними много мороки, они ведь не понимают, что творят, в них только и живёт, что сожаление о потерянном, и ненависть к тем, кто со своим народом остался, куда они вернуться не могут. А более всего они ненавидят близких своих. Чаще всего, родню первыми и уничтожают. Счастье ещё, редко кто выживает после нечисти.
Меня передёрнуло, но как всегда любопытство взяло верх.
— А я вот читала, что эльфы могут вступать в брак с людьми?
— Не только эльфы. Да только радости в таком браке мало. Человек лет сто живет, редко больше, но к концу жизни старость, болезни одолевают. А если его пара проживет лет триста-четыреста, а то и более? Каково человеку, и его супругу? Один стар — другой до последних дней молод и свеж, один знает, что скоро умрёт, другой знает, что скоро потеряет. Разве ж это жизнь? Бывает, конечно, по большой любви уходят оба вместе, но не хорошо это — каждый должен прожить отмеренный судьбой срок.
Призадумалась. В чем-то Михал прав. Хочу я стареть, а муж мой всё выглядел бы лет на тридцать? От ревности раньше срока скончаюсь. А если он со мной захочет умереть? Нет уж, ни за что бы не позволила… А с другой стороны — каково ему будет жить?.. Я оборвала собственные теоретические изыскания. Господи, о чем только мысли в голову лезут? Мне о чём думать надо? Правильно — как домой попасть и забыть своё приключение. А меня взволновали проблемы смешанных браков. Придёт же такое в голову!
Глава 7
Едва рассвело, Отрада подняла меня и пригласила к столу. Она с улыбкой наблюдала, как я плескала в лицо студеной водой, и подала ярко расшитое диковинными цветами полотенце. Вода согнала сон и к столу я подошла, испытывая такой голод, словно вчера не ужинала.
Михал уже поел, и занимался лошадьми. Наблюдая в окно за кузнецом, удивилась, как спокойно животные переносят его присутствие. На мой вопрос Отрада сообщила, что лошади у оборотней не совсем такие, как у людей. Выведены давно, ещё предками, и оборотней не боятся.