На неведомых тропинках. Сквозь чащу
Шрифт:
– Нет!
Мы сказали это одновременно, я и Простой. Если моя реплика была предсказуема, то поведение восточника вызывало вопросы. Но с ними можно было подождать, потому что Прекрасная, словно не слыша, двинулась к парню. Тот пробормотал ругательство, шипение явиди переросло в рык. Нет, она не загородила пасынка собой, есть вещи, которых ждать от нечисти бесполезно, но она выразила готовность драться, если позволит Кирилл, конечно. Но одно это уже выходило за всякие рамки.
– Нет, - повторила я, - заступая ей дорогу.
– Этого не будет.
– Ушедшие, Кир, твоя девка сошла с ума. Чем
– Тем, что стал моим другом. Нет, не так, - я мотнула головой, - Он стал моим ближним кругом.
– А кто ты сама такая?
Вопрос был с подвохом. Меня так и подмывало переадресовать его. Она ведь не сможет ответить. Смертельно не сможет.
– Я хозяйка Севера, по его словам, - я постаралась улыбнуться Кириллу, хотя больше всего мне хотелось закричать, - Хочешь оспорить? Это к нему.
– Наглая тварь.
– Да и всесильный демон спорит с этой наглой тварью, остальным в пору плакать.
– Хватит, - Седой оборвал наш спор одним словом, словно выплеснутым на склочниц ведром воды.
– Я не верю, что трачу на вас свое время, - покачал головой Простой присаживаясь на край алтаря.
– Тогда не тяни. Нужна кровь - бери. Нужна плоть - вперед, - рявкнул Кирилл, - Выполни обещание!
– Как скажешь, - Джар Аш ухмыльнулся и стал стягивать старомодный пиджак, - Из-за каких пустяков порой разгораются страсти. Это утомительно. Нельзя просто взять и принести любые жертвы. Нужна кровь того, кто связан с обоими мирами, с мирами связанными стежкой, с миром людей и с миром нечисти.
– Заложники, - неожиданно громко выкрикнула Пашка.
Я посмотрела на коленопреклоненного Дыма, а он, в свою очередь, посмотрел на меня. Шорох Бесцветный нервно хохотнул.
– Те, кто были людьми, а стали нечистью, - прошептала я.
– Именно, - Восточник бросил на пол пиджак.
Повинуясь жесту Кирилла Потрошитель отступил в сторону. Джар Аш схватил старого вестника за плечо, протащил по полу и швырнул к алтарю.
Не на него, а рядом. Старик ударился о камень, упал, приподнялся, прислоняясь к боку жернова. Две знакомые прозрачные ленты выскочили из камня и следуя за рукой восточника приковали вестника к алтарю, одна за шею, вторая за плечо заставив его замереть в неудобной позе.
– Заложники, - повторил Джар Аш, - Жизнь самого старого, - взгляд на тяжело дышавшего старика Дыма, - Кровь самого сильного, - демон повернулся к Шороху.
– Не стоит. Я сам, - усмехнулся целитель и пошел к алтарю, я снова почувствовала в нем эту обреченную решимость.
– Он не заложник!
– закричал Мартын.
Не обращая внимания на парня, старик уселся на край алтаря.
– Старое поверье, - гротескно улыбнулся Шорох, - Правду проявят трое проданных: старый, сильный, молодой. Я всегда думал, что это о камнях правды.
– Я тоже, - проговорил Март, я смогла лишь согласно кивнуть.
– Оказалось, не так, - седовласый целитель рассмеялся, но от его смеха хотелось плакать, - Старый, сильный, молодой, - повторил он.
Я почувствовала, как воздух вышел из легких, а пространство вокруг наполнилось свистом, словно каждая молекула, атом и пустота между ними могли издавать звуки. Миг оглушающего понимания, зачем на самом деле я здесь. Кольнула досада, в основном на себя. За то, что поверила в обещания Кирилла, пусть они и были чудовищны, но их суть не имела никакого отношения к вере в него. Очередное разочарование оказалось почти безболезненным. А потом ему на смену пришло возмущение. Мою жизнь обменяют на Юково, обменяют на сборище жестокой и циничной нечисти, большую часть которой я удавила бы собственными руками.
Я стала отступать, едва ли понимая, что бежать по сути некуда. Они не сделают этого! Нет!
И вдруг поняла, что не готова, что попросту не хочу умирать. Такая цена меня не устраивает, даже если кое-кто исчезнет навсегда: Семеныч, бабка, Веник, что больше я их не увижу.
Что это? Куда исчез синдром Жанны дЄАрк? Я почувствовала неловкость. А может превращение это - не клыки и когти? Может настоящее превращение подкрадывается незаметно? Вот так буднично в один день понимаешь, что, упав с лодки, будешь спасаться сам, а не тащить на горбу товарища. В конце концов, намеренно отказать в помощи - это одно, а не протянуть руку, когда на кону собственная жизнь - совсем другое.
Теперь я знаю, каково на вкус отвращение, оно, как сладковато-приторное, как гнилое мясо. Я никогда его не пробовала, но представляла именно так.
За спиной снова нарастало шипение явиди, и в нем я слышала поддержку и одобрение. Еще одна неожиданность.
– Кир, я в восхищении, - высказалась Тамария.
– Я рад, - ответил Седой, разглядывая меня с таким видом будто, словно видел впервые. Не пятнадцать лет назад, а именно сегодня.
– Не думала, что ты уже наигрался.
Простой, не слушая их, зашел мне за спину, и почему-то очень ярко представила, как Пашка впивается ему в загривок. Представила и испугалась. Джар Аш заворчал и, кажется... нет, я почти уверена, понюхал мои волосы. А потом произнес нечто очень интересное, почти заставившее Седого улыбнуться:
– Наорочи, не подходит Аш Шерия. Уже нет.
Кирилл кивнул Потрошителю и тот открыл ближайшую дверь.
– Есть кто-то младше.
В зал вошла женщина, она больше была старой, но видимо по привычке куталась в видавший виды шерстяной платок. Вряд ли теперь будучи нечистью, она на самом деле мерзла. Зеленые глаза сияли, волосы бывшие в прошлую встречу седыми и ломкими, теперь спадали на спину густым водопадом, молодая кожа сияла румянцем, полные губы изгибались на молодом лице. Она снова была красива, мечта исполнилась. Она всегда была упорна.
– Марина, - прошептала я, в моем голосе не было раздражения, не было даже удивления, лишь страх. Он был соленым и чуть щипал кожу. У Ушедших хреновое чувство юмора, и я уже устала удивляться.
– Привет, - поздоровалась она не в силах сдержать улыбку.
– Зачем?
– спросила я Кирилла.
– Я велел вестнику заключить сделку. Любую, меня не интересовали подробности, - сказал головой Кирил, - А он привел ее.
Сердце забилось, и я ощутила что-то походящее на порыв свежего ветра. Седой был недоволен, совсем немного. То ли собой, то ли мной, то скупщиком душ. Значит, он отдал приказ, жестокий и циничный, приказ, сохранивший мне жизнь, но положивший на алтарь другого заложника. Вот почему Александр ушел с приема. "Дела торговые" - сказал он, и не соврал.