На одной далёкой планете
Шрифт:
Во время очередного укола он заикнулся было на этот счет и встретил холодно-удивленный взгляд Зиги.
— Это а-аткуда у нас такие мысли? — пропел Зига, морща узкий лоб.
— Да так… — засмущался Дидл, не зная, что отвечать, и тут же вывернулся: — Больно скучно одному-то. И поговорить не с кем.
— О-о! — засмеялся Зига. — Да ты вовсе не так простодушен, как кажется на первый взгляд. Хорошо, я попрошу метра Эри, чтобы он разрешил тебе пользоваться транслятором. Но только без злоупотреблений! Договорились?
— Договорились, — кивнул обрадованный Дидл.
Вечером пришел робот и снова повесил транслятор. Дидл тут же вызвал Уго Барабанчика. Увидев приятеля, Уго ужасно обрадовался.
— Где ты пропадал, Дидл? Я уже думал, что ты зазнался и не хочешь больше со мной дружить… Ты знаешь, — продолжал он, тараща глаза, — редактора вечерней газеты прогнали! Это из-за тебя, Дидл! Эри Глоб устроил большой скандал — и редактора прогнали! Что делается! Из-за простого канатчика прогнали редактора!
Уго охал, ахал, восхищенно глядя на Дидла.
— А я вот думаю, не уйти ли мне отсюда? — вздохнув, сказал Дидл.
Уго даже головой затряс от удивления.
— Да ты что, с ума сошел? Как тебе такое могло прийти в голову?
Тогда Дидл рассказал другу о своих делах и о разговоре с Лютиком. В ответ он услышал возмущенную тираду, в которой Уго называл неизвестного Лютика клеветником, а метра Эри величайшим ученым планеты.
— Не слушай ты этого болтуна, Дидл! Ты сам видишь, каких замечательных результатов добился метр Глоб всего за полмесяца. Еще двадцать килограммов — и ты выдернешь Буги. Шутка ли сказать, самого Буги Бизона!
Разговор с Уго немного успокоил Дидла, а на следующий день у него состоялся второй разговор с Лютиком.
— Говорят, Ерька тебе конские унутренности пересадил? — сказал он, появляясь на стене.
— Ага, — отвечал Дидл. — Я теперь двести пятьдесят тяну. Еще двадцать — и Буги выдерну.
— Ну что ж, поглядим-поглядим, чем все кончится, — неопределенно проговорил Лютик.
— А чего глядеть?
— Поглядим-им…
Последующие дни Лютик время от времени появлялся на стене и, посплетничав, исчезал, произнося каждый раз как заклинание: «Ты мене не видел, я тебе ничего не говорил».
От него Дидл узнал, что Питон и Глоб давние соперники на научном поприще, а теперь их соперничество обострилось из-за измены Зиги Бинома. Люди Питона теперь всячески исподтишка вредят Глобу, но лично он, Лютик, к этой склоке никакого отношения не имеет. Он независимая единица в ОСЛЮПе, а с Питоном его связывает только то, что он возит ему бензин для коров. (Лютик говорил «биньзин».)
— Он выводит такую породу коров, чтобы вместо молока биньзин давали, — пояснил Лютик. — Весь биньзином провонял, вот Зига от него и сбежал.
Прошла еще неделя, и Дидл, работая на контрольном канате, побил рекорд Буги Бизона.
Уго ликовал. Лютик скептически хмыкал. Радовался и Дидл, но не так чтобы очень. Успех окрылил его, и он вошел в азарт. А когда человек входит в азарт, ему все мало.
Еще через неделю Дидл тянул триста. Он ощущал, как в нем пробуждаются могучие силы. Мешки с песком он теперь подбрасывал легко, как мячики, а кирпичную кладку рассыпал одним движением плеча. Но странно, его успехи как будто не радовали экспериментаторов: метр Эри во время обходов придирчиво осматривал Дидла, мял ему живот и что-то сердито бормотал себе под нос. Стоявший рядом Зига говорил непонятно:
— Реакция отторжения, дорогой метр. Как хотите, а ваш вирус не работает. Может быть, применим все-таки вирус Питона?
— К черту Питона! — взрывался Глоб. — Не произноси при мне имени этого мерзавца!
— Но дело проверенное, метр. Чужеродные клетки сливаются как родные.
— К черту, к черту! — кричал Глоб, топая ногой.
— Как хотите, метр, — обиженно говорил Зига, — мое дело предложить. А то материал только зря пропадает.
После одного из таких споров Глоб долго молчал, насупившись, потом махнул рукой и мрачно сказал:
— Ладно, давай своего Питона. Только чтобы ни одна сволочь…
— Ни, ни, дорогой метр! — просиял Зига. — Все будет в полной тайне.
Зига стал делать Дидлу какие-то очень болезненные уколы, от которых у него по полчаса ломило в ягодицах.
Уго Барабанчика успехи Дидла приводили в неистовый восторг. Во время очередного разговора он сообщил Дидлу, что пишет второй роман, где главными героями будут Дидл, Эри Глоб, Зига и, конечно, он, Уго Барабанчик.
— Вот только название никак не могу придумать, — жаловался Уго. — Половину романа уже написал, а названия все нет.
После серии новых уколов с Дидлом стали происходить странные вещи. Однажды под утро ему приснилось, что он стал жеребцом и с громким ржанием скачет по полю в табуне таких же, как он, жеребцов.
Проснулся он от собственных криков и увидел над собой склонившееся внимательное лицо Зиги Бинома.
— А ну, крикни еще раз, — приказал Зига.
Дидл крикнул и оторопел от неожиданности. Крик получился очень похожим на конское ржание. В этот момент в комнату вошел Эри Глоб.
— Он ржет, метр! Вы слышите, он ржет! — воскликнул Зига. — А ну, еще раз, Дидл.
Очень скоро Дидл уже ржал, как настоящий конь. Его потянуло на овес, а через некоторое время у него начал вдруг разбухать зад.
— Хорошо-э, хорошо-э, — одобрительно говорил метр Глоб и приказывал Зиге: — Побольше овса, распаренного в молоке. И витаминов.
У Дидла появился громадный аппетит. Он съедал по ведру распаренного овса в день. По ночам ему снились сны с участием молодых кобылиц, а днем он вертел головой, с беспокойством разглядывая свой зад, который подозрительно напоминал конский круп.