На окраине мира
Шрифт:
Да, Проклятый Лес больше не тревожил своих смертных соседей. Его страшноватое наследие уже не давило на разум, а опасные обитатели, если и остались живы, почти не волновали воображение. Однако тот, кто хоть раз рисковал зайти дальше знакомых с детства тропинок... кто однажды отваживался переступить невидимую черту межлесья, решился нарушить покой старого леса и потревожить его чуткий сон... тот нередко исчезал в его бездонных недрах. Растворялся в веках, навсегда пропадал, не вняв четкому предупреждению. А старожилы... особенно, из числа местных рейдеров, чей законный промысел состоял в добыче всяких диковинок и редких травок, которых не встретишь больше нигде в мире, кроме как на окраине Проклятого Леса... частенько поговаривали
Говорят, там видели огромных волков, способных становиться людьми. Великанских гиен и поистине страшных в своей свирепой мощи вепрей. Говорят, у Границы до сих пор можно наткнуться на громадных змеюк, чьи тела способны разрушить одним легким касанием даже здание городской ратуши. А где-то там, далеко... за холмами и реками, оврагами и неодолимыми горами... в безвестности, за надежными зелеными стенами... все еще сохранились редкие твари, о которых эльфы и по сей день говорят с содроганием. Самые совершенные хищники этих земель. Жуткие, смертоносные и безжалостные. По-настоящему проклятые и ненавидимые. Страшное наследие Изиара. Лучшие его убийцы. Верные псы, неутомимые охотники, чутко ждущие только приказа Хозяина. Говорят, там все еще бьется настоящее сердце Проклятого Леса - пугающе большое, надолго уснувшее, но не отнюдь не погибшее. А стерегут его покой громадные костяные кошки, умеющие одним взглядом убивать неосторожного путника - знаменитые своей жестокостью, вечно голодные и поистине беспощадные хмеры...
От глубокомысленного созерцания дна собственной кружки Терга отвлек странный звук, подозрительно похожий на то, что кто-то крутит на столе тяжелую монету. Долго так крутит. Настойчиво. Терпеливо.
Кр-р-р-рак... завертелся и упал на стол невидимый кругляш.
Кр-р-р-рак... закрутился и мерзко звякнул снова.
Кр-р-р-рак...
Поначалу он не обратил внимания, потому что был занят совсем иными вещами, но теперь, когда ровный гул вокруг перестал быть монотонным и распался на отдельные голоса, когда разум отвлекся от невеселых раздумий, в напряженные мысли снова ворвался грохот кастрюль и сковородок, когда ноздри заново стали ощущать ароматы готовящейся стряпни, а у побратимов явно закончилось вкусное пиво, этот звук стал слишком сильно выбиваться из общего шума. И начал откровенно раздражать его чуткий слух.
Кр-р-р-ак...
Поморщившись, Терг быстро оглядел ближайшие столы. Где тут объявился надоедливый сосед? Но нет, все вроде в порядке: купцы по-прежнему ведут степенную беседу, важно оглаживают бороды, неторопливо обсуждают цены, дороги, прибыли и товары. Охранники рядом с ними (по двое с каждой стороны) так же неторопливо насыщаются - ровно, неспешно, в запас, как опытные звери, знающие, что в следующий раз перекусить удастся не скоро. Но руки держат на виду, оружие тут же, на лавке, прямо под ладонями; спины прямые, чуткие; чуть прищуренные глаза безостановочно шарят по залу. Вроде бы бесцельно, но на ищущий взгляд Терка немедленно холодеют и становятся откровенно напряженными. Правда, ненадолго, потому что сразу понимают, что он тут не по их душу.
Кр-р-р-ак...
А следом - тяжелый вздох верзилы у входа и снова это надоедливое:
Кр-р-р-рак...
Вышибала испустил очередной страдальческий вздох, но даже не пошевелился, чтобы найти неведомого любителя крутить монетки. Сам здоровый, макушкой почти царапает потолок. Плечищи огромные, ручищи мощные, явно подковы ради забавы сразу по две штуки ломает. У иных ноги тоньше, чем предплечья у этого кабана, а на шею вообще взглянуть страшно - такую никакими цепями не удавишь. Разве что пилой перепилить, да и то - при удаче. Кожаная безрукавка спереди широко распахнута, демонстрируя толстые пластины мышц, сама грудина волосатая, черная. Голова круглая, черная, коротко стриженая, чтобы в драке не ухватили за волосы. Над левой бровью красуется белесый шрам, что придает ему еще более грозный вид. Но кожа на лице, как ни странно, гладкая, молодая, а глаза и вовсе голубые, чистые, ясные...
Правда, на гостей вышибала не смотрел, только краем глаза следил за подозрительной троицей в углу и чего-то терпеливо ждал.
Кр-р-р-ак...
Братья одинаковым движением подняли головы.
Кр-р-р-рак...
– Что за дрянь?
– недоуменно пробормотал Брон, когда понял, что из присутствующих никто не мается дурью.
– Ивер, ты слышишь?
– Слышу, конечно, - хмуро отозвался побратим.
– Только не пойму, кому надо руки оторвать.
Кр-р-р-ак...
А купцы беседуют, как ни в чем не бывало. Так, на вышибалу покосятся неприязненно, а потом сделают вид, что монотонное звяканье нисколько не раздражает. Впрочем, может, и не раздражает - слух у них не усилен специальными заклятиями, как у некоторых. Охранники рядом с хозяевами, конечно, морщатся и потихоньку кривятся, но в разговор не встревают, вопросов не задают - не положено. Местные просто пропускают мерзкий звук мимо ушей, с аппетитом доедая свой завтрак, а затем как-то излишне торопливо уходят. И больше нет никого вокруг, с кого можно было бы спросить. Разве что на кухне поинтересоваться?
Кр-р-р-рак...
А за этим - новый мученический вздох, полный тоски и еле сдерживаемого желания заткнуть уши.
– Яш, ты чего дергаешься?
– вдруг раздалось ленивое из-за спины верзилы.
– Не нравится? Раздражает?
Вышибала чуть вздрогнул и, не оборачиваясь, торопливо мотнул головой.
– Не. Ничо. Порядок.
– Вре-е-шь...
– почти с удовольствием протянул все тот же голос. Звонкий, молодой, совсем мальчишечий.
– Не н-дравится, значит... терпения не хватает... но это еще что. А я сейчас вот так сделаю...
По залу прокатился отвратительный полувздох-полувизг-полускрежет, будто кто-то мстительно провел той же монеткой по ржавой железке. Или по донышку глиняной миски - как раз по тому месту, которым она опирается на стол. От раздавшегося звука верзила болезненно скривился, выразительно закатив глаза, а наемников просто передернуло. Мать вашу! Издевается он, что ли?!
Из-за спины вышибалы донесся тихий смешок.
– Ну, как?
– Н-ничего, - мужественно выдавил из себя Яшка.
– Правда? Тогда я продолжу?
– Нет!
Терг хищно прищурился, запоздало сообразив, что рядом с входной дверью имеется еще один стол - небольшой, совсем крохотный по сравнению с теми, что были в общем зале. Можно сказать, детский, деликатно задвинутый в самый угол, который до поры до времени надежно прятался за широкой спиной охранника. Если бы не монетка, так и не понял бы, в чем дело. Но теперь верзила немного сдвинулся, и он отлично различил в полумраке склонившуюся над столешницей вихрастую макушку, бледное лицо с чуть раскосыми глазами, аккуратный нос, тонкую шею, короткую черную курточку и изящные пальцы, которые снова бездумно крутанули тяжелый золотой кругляш, заставив его шустро провернуться вокруг своей оси, загреметь, а потом звонко упасть.
Кр-р-рак...
– Может, хватит?
– тихо взмолился вышибала.
– Звук - просто жуть. Аж мороз по коже. Зачем ты это делаешь?
– Скучно, - вздохнул мальчишка и снова крутанул монету, на что Яшка неприязненно передернул плечами и буркнул:
– А мне - нет.
– Правда?
– пацан вдруг оживился и поднял голову.
– Слу-у-ушай, а может, поменяемся? Ты пока посидишь, отдохнешь, покуришь... в смысле, поешь, поплюешь в полоток и подремлешь... а я за тебя у дверей постою?