На осколках прошлого
Шрифт:
— Я знаю, Майкл. Его поместят в лечебницу?
— Да, в специальную, правительственную.
Хорошо. Такой расклад мне нравится больше. Я не была садистом в душе. Майкл как будто отдалился от меня. Я ощущала эти волны холода, исходившие от него. Это из-за моего отца, да? Но ведь сын, а в моем случае — дочь, за отца не в ответе. Причём тут я?
— Наконец-то не будет от него проблем. Майкл, Джейсон постоянно говорил о завещании. Отдай ему его, умоляю.
— Нет, — отрезал он.
Да, что за разговор у нас такой?!
—
— Как — так? — ответил мне робот по имени Майкл Митчелл.
— Так! Холодно и безразлично. Что, удачно со своей Тиной на встречу съездил? А она тебя объездила, да? Пришёл, сидишь тут, весь из себя истукан!
На горизонте замаячило до боли знакомое слово — истерика.
— Успокойся, Ники! Живо!
Он ещё и орёт на меня? Пошел он ко всем чертям! Не успела я додумать, куда еще он мог пойти, как дверь открылась, и вошёл Джейсон.
— Тебе пора, Кросс. Кричишь, как ревнивая жена. А с тобой, Митчелл, у нас состоится ещё один разговор, через пять минут.
Меня подхватили под руки и потащили. По щекам текли слёзы, в глазах стояло горькое отчаяние.
— А мы так тебя ждали, — прошептала я. — Попрощаться хотели…
— Кто «мы»? — успел выкрикнуть Майкл, когда меня уже вывели за пределы допросной.
Мы. Я и твой ребёнок. То есть, для тебя —никто. А теперь пришла пора умирать. Надеюсь, быстро и не так мучительно.
— Шагай быстрей, — раздался рык сзади.
А, плевать на всё! Кросс не умрет, не поборовшись за свою жизнь и жизнь своего ребенка!
— Иди нахер, придурок! — крикнула я и дала ему ногой по яйцам. Хоть бы всмятку.
И побежала, что есть сил. Куда — не знаю, откуда — тоже не знаю. Просто вперёд. Изо всех сил. Я боролась за себя и свою жизнь. За жизнь своего малыша. За свободу. Дурацкие бесконечные коридоры! Двери, двери, двери! Углы, и опять двери! Когда уже я доберусь до выхода? Значит, нужно было бежать дальше!
Бежала я долго, пока не услышала грохот и не упала. Взрыв. Твою ж мать! А вокруг одни чёртовы коридоры и стены, проклятые стены! И двери все закрыты. Даже думать не хотелось, что за ними находилось. Опять поворот. Куда же я пришла? И что это за взрыв? Майкл! Я уже хотела повернуть назад, но Майклу я точно не смогу помочь, а себе и своему маленькому счастью — еще могла. Я встала и пошла дальше. Через час, или сколько там прошло, я уже ползла.
Раздался ещё один взрыв. От стен эхом отдавались крики, оглушая меня. А я так устала, но надо было ползти дальше. Надо! Я доползла до какого тёмного угла, там и укрылась. Крики послышались ближе. Люди кричали и бежали. Но никто не заметил меня в этом углу. А за людьми тянулся шлейф страха и дыма. Пожар от взрыва. Бежать за людьми! Но я не могла, мне казалось, что с минуты на минуту я умру. Нет! Я смогу! Смогу, черт возьми! И я поползла дальше, огромным усилием воли заставляя тело двигаться. Ради своего ребенка. Ради своего ребенка!
Увидев на полу полоску
Что за идиоты? Целиться всем взводом в беременную женщину.
— Гражданская! Срочно в пункт! — скорее всего, голос командира.
Меня взяли на руки и понесли.
— Больно. Голова… — всё, что я смогла выдавить из себя перед тем, как потерять сознание.
…Пугающая тишина. Даже страшно открывать глаза. Слишком тихо, чтобы быть правдой. Рядом раздаются голоса, и мне приходится открыть глаза, хотя я очень боюсь. Вдруг это опять они?.. Боже, это врачи. Взгляд уловил людей в медицинской форме. Я выдохнула и снова задала вопрос, который задаю из раза в раз.
— Где я? — прохрипела я, еле глотая слюну.
— В больнице, милая, — сказал добродушный женский голос.
Увидев, как женщина подошла ко мне со шприцом, я запротестовала.
— Нет, не надо! Я беременна, — заверещала я, выставляя перед собой руки.
— Знаю, дорогая, — улыбнулась она. — Лекарство не повредит ребёнку, но поможет вам.
— Как?..
— Как я узнала? Когда вас принесли, ваши руки сильно обнимали живот. Вы защищали малыша. Вы — настоящая мать.
Сказано это было с такой гордостью, что я не удержалась и заплакала.
— Не надо плакать, милая, — приговаривала добрая медсестра, ставя укол. — Ну, вот, теперь вам станет гораздо лучше. Скажите мне, как вас зовут.
— Ники Кросс, — вспомнила свое имя я, в голове начало проясняться.
— Мисс Кросс? Вас, кажется, искал один джентльмен, — тепло улыбнулась она.
Джейсон? Боже, хоть бы он не выжил! Или Майкл? Нет, Майкл умер. И я снова заплакала.
— Не плачь, любимая, — негромко произнес такой родной и нежный голос. Я точно схожу с ума.
— Ники, открой глаза. Не плачь, моя маленькая. Моя жизнь и моя смерть. Моя любимая Ники. Это я, Майкл. Прости меня, солнышко.
Неужели это он? А что, если я открою глаза, и никого не будет? Я не выдержу. Лучше ему быть перед моими глазами!
— Ты жив! Жив! — завопила я, как истеричка. Нет, как беременная женщина, думавшая, что её любимый умер.
Слёзы счастья бежали по щекам, мозг не успевал выполнять все свои процессы и операции. Душа плакала и смеялась одновременно.
Майкл наклонился и поцеловал меня. Нежно, ласково, обжигающе и так… любяще. Так, как муж целует любимую жену. Как мужчина целует любимую женщину. То, что он сделал далее, заставило меня разрыдаться сильнее. Микки задрал мою наполовину порванную футболку и поцеловал живот.